– Не говори плохих слов, – говорит Йоася.
Рокки выбегает из своей будки мелкими шажками. Подбегает к машине, мочится на колесо. Гжесь топает ногой. Собака обиженно отбегает.
– Откуда? – спрашиваю я. – Не говори, что из того, собранного.
– Ну, немного осталось, ну так что – получит ее. Получит ее и будет себе ездить, – говорит Гжесь и похлопывает ладонью по капоту.
– Очень классная, – говорит Янек.
– Почти как та, которую ему сожгли, – говорит Гжесь. – Почти. Идентичной за такие деньги не было.
Прокуратура остановила расследование по делу отца по причине отсутствия улик. Назначила залог в сто тысяч злотых. Через профиль на Фейсбуке, который я создал вместе с Янеком, мы собрали сумму за сорок восемь часов. Благодаря статьям Юстины деньги на то, чтобы выпустить отца, перечисляли люди со всей Польши.
Вижу, как Гумерский выходит в шлепках к забору своего дома. Сгорбленный, сплетает руки на груди, тупо смотрит на нас и на машину, покачиваясь с пятки на носок.
– Что, Гумерский, колеблешься? Как вуйко в анекдоте?! [131] – кричит ему Гжесь.
Гумерский не отвечает, заполошно исчезает в доме.
Я сажусь на место пассажира, но Гжесь показывает, чтобы я вышел.
– Поведешь.
– Да нет, – качаю я головой. Боюсь. Давно не водил.
– Поведешь. Давай.
Я поворачиваю ключ в замке зажигания. Рычаг переключения скоростей ходит с усилием. Боюсь вывернуть не туда, не умею водить большие машины, не могу представить их форму. Но как-то да разворачиваюсь, выезжаю на дорогу, что ведет к реке, мимо дома Ниских, потом выезжаю на Цементную. Машина хорошо слушается. Едет медленно, раздвигает мир, словно бы он – бесконечный коридор портьер.
Гжесь смеется. Даже я улыбаюсь.
Две недели назад мы сидели в доме Гжеся. Я вошел туда впервые с того времени, как мы с отцом нашли его без сознания на втором этаже. Начали прибираться, дело пошло быстро. Мы поджарили кровянки, вынули из холодильника пиво. Стали молча смотреть какой-то фильм, который шел по телевизору, с Лиамом Нисоном, который пытался отыскать похищенную дочку. Лиам Нисон мне никогда не казался крутым, всегда напоминал доброго учителя. Я не мог поверить, что он убивает кого-то на экране.
– Юстина когда-то встретила Лиама Нисона в самолете, и как раз смотрела этот фильм. Остановила тот, чтобы пройти в туалет, а он сидит в бизнес-классе, – сказал я.
– И что? – спросил Гжесь. – Поговорила с ним или что?
– Нет, стояла и таращилась на него с полминуты, пока он не спросил, чем ей помочь или что-то в этом роде. Она сказала: «извините» и сбежала, – ответил я, когда Лиам Нисон при помощи польского переводчика дышал в трубку, что, мол, кого-то убьет.