– Почему было бы странно, если бы он не знал? Ты о чем?
– Не переживай. Все будет хорошо. Скоро ты поймешь.
– Кто еще знает? Кто еще об этом знает, Каська?
– Не переживай. Говорю тебе, не переживай, Миколай. Все уже решено. Ты должен в нас верить, Миколай. С тобой ничего не случится. Ни с кем ничего не случится.
Я хочу закричать на нее, но она кладет мне на ухо холодную ладонь, а потом – на всю щеку, и то, что собиралось уже взорваться, просто выпадает из меня вместе с дымом и воздухом сквозь окно.
– Ты господин и владыка севера. Не переживай. Ты король Холма Псов.
Говорит это чей-то голос. Я не знаю, чей.
– И что, ты должен отослать ей компьютер? – спрашивает Каська через пару минут.
– Что?
– Юстине, должен ли ты отдавать ей этот компьютер? На котором переписываешь книгу? – спрашивает она.
Я прихожу в себя, возвращаюсь в машину. Выбрасываю в окно сигарету. Все снова сделалось привычным, матовым, светлым обычным светом, зеленое обычной зеленью.
– Нет, не должен. Сказала, что я могу его оставить, а остальное – сжечь, – отвечаю я, не зная вообще, почему так поступаю.
* * *
Отец стоит перед калиткой, когда мы подъезжаем к дому. Смеется, опершись о забор, что-то его радует. В последнее время многовато вещей его радует. Порой я думаю, что его что-то пожирает, вертит ему туннель в мозге, как червь. Рокки крутится у него под ногами, кусая за штаны.
– Думает, они из ветчины. Думает, у меня штаны из ветчины, – тычет отец пальцем в пса.
Стоит в одной рубахе, хотя все еще не слишком тепло, и пьет чай из чашки.
– Я должен поговорить с тобой, – говорю я ему, едва выйдя из машины.
– Ну ладно. Хорошо, хорошо, – отвечает он.
Когда Каська выходит из машины, он делает шаг в ее сторону и обнимает, сильно. Ей это не мешает. Наоборот, она бросается ему на шею, словно к любимому дедушке.
– Хорошо, что вы приехали, – говорит отец. – Хорошо, когда вся семья вместе. Рад вас видеть.
– Ты себя хорошо чувствуешь? – спрашиваю я.
– Хорошо. Я себя прекрасно чувствую, – он хватает меня за плечи, словно хочет меня раздавить.
– Я виделся с Кальтом, – говорю я. – Он зацепил меня по дороге.
Отец не обращает на это внимания.
Я оглядываюсь на дом Гжеся. Только теперь вижу машину с немецкими номерами, припаркованную под забором. Отец машет рукой. Медленно идет в сторону дома Гжеся.
– Пойдемте, пойдемте. Вся семья в сборе. Все хорошо. Хорошо.
Он и правда счастлив, отчего выглядит немного глупо. Раз за разом оглядывается на меня через плечо, словно проверяя, точно ли мы, я и Каська, идем следом.
За дверью дома Гжеся – шум. Сперва мне непросто его описать. Единственный шум, который до этого времени оттуда доносился, – это включенные на полную громкость концерты на DVD. Но теперь шум другой, человеческий, оглушающий, состоящий из высоких тонов, и только через пару секунд я понимаю, что это шум от играющих детей.