– Естественно, понимая, что в пудинге могут остаться мелкие осколки, я решила взять тот, что был в алюминиевой форме.
Пуаро поблагодарил кухарку за информацию. Из кухни он вышел, улыбаясь себе под нос, словно был полностью удовлетворен тем, что ему удалось узнать. А пальцы его правой руки машинально поигрывали чем-то в кармане.
* * *
– Месье Пуаро! Месье Пуаро! Проснитесь! Случился настоящий кошмар!
Так кричал Джонни ранним утром следующего дня. Месье Пуаро сел в кровати. На голове у него был ночной колпак. Контраст между чувством собственного достоинства, написанным на его лице, и раскачивающимся помпоном ночного колпака вызвал бы у стороннего наблюдателя улыбку. Но эффект, который этот диссонанс произвел на Джонни, был практически ничтожным. Если не прислушиваться к его крикам, то можно было решить, что подросток пребывает в полном восторге от чего-то. За дверью раздавались какие-то странные звуки, напоминавшие шипение сифона, в котором закончилась вода.
– Скорее спускайтесь вниз, – продолжил Джонни слегка дрожащим голосом. – Кое-кого убили! – С этими словами он отвернулся.
– Ах вот как! Это может быть серьезно, – сказал Пуаро.
Он встал и без никому не нужной спешки надел что-то на себя. А потом вслед за Джонни спустился по лестнице. Вся молодежь сгрудилась возле двери, выходившей в сад. По лицам присутствовавших было видно, что все они сильно взволнованы. При появлении сыщика на Эрика напал приступ сильнейшего кашля.
Джин вышла вперед и взяла Пуаро за руку.
– Вы только посмотрите! – Тут она театральным жестом указала на открытую дверь.
– Mon Dieu![62] – воскликнул месье Пуаро. – Все это похоже на театральную мизансцену.
Подобное сравнение было вполне уместным. За ночь снега выпало еще больше, и в сумеречном свете раннего утра мир выглядел белоснежным и таинственным. Перед ними лежала никем не тронутая снежная целина, на которой резко выделялось багровое пятно.
На снегу неподвижно лежала Нэнси Корделл. На ней была ярко-красная шелковая пижама, маленькие ножки были голыми, а руки – широко раскинутыми в стороны. Голова была повернута набок и скрыта под массой растрепанных черных волос. Лежала она совершенно неподвижно, из левого бока у нее торчал кинжал, а по снегу расплывалось пятно алого цвета.
Пуаро шагнул в снег. Он не стал подходить к телу девушки, а предпочел остаться на тропинке. К месту трагедии вели две дорожки следов – мужских и женских. Судя по следам, от тела мужчина отошел в одиночестве и направился в противоположную от дома сторону. Стоя на тропинке, Пуаро в задумчивости поглаживал подбородок.