– А тебе, Володя, не придется ничего делать. Ты будешь стоять, а я буду по тебе лазать!
Прошли годы, я оказался на Новодевичьем и увидел памятник на его могиле. Хочется думать, что сам Григорий Маркович, увидь он этот памятник, должен был бы взять предмет потяжелее, напрячь все свои силенки и двинуть им по творению скульптора. А может, он бы смеялся до слез, а может – и такое вполне возможно, – ничего бы не имел против черного мрамора, на котором его барельефы в опереточных ролях. Нет, верится, что это произведение искусства не пришлось бы по душе прекрасному артисту оперетты Ярону. Но что поделаешь, если у безутешных вдов – буйная творческая фантазия…
Моя мать знала Анну Андреевну Ахматову еще с 20-х годов, когда была «серапионовой сестрой» «серапионовых братьев». После маминой смерти в 1973 году я обнаружил ее записи, к сожалению, немногочисленные: так и не собралась написать, хотя знала очень многое и очень многих. Я позволю себе привести здесь ее воспоминания об истории памятника А. Блоку.
«Во время войны останки А.А. Блока были перенесены со Смоленского кладбища на Литераторские мостки Александро-Невской лавры, и в начале 46-го или в конце 45-го года Союз писателей возложил на меня обязанность организовать установку памятника А.А. Блоку на его могиле. В самом начале 1930-х годов издательство писателей предлагало Л.Д. Блок водрузить памятник А.А. Блоку, на что Любовь Дмитриевна ответила: “Сашеньке будет тяжело”.
Мы запросили Комитет по делам искусств, и нам было ассигновано 25 тысяч рублей. Это были очень маленькие деньги (на памятник Янке Купале было истрачено, кажется, не менее 75 или 100 тысяч).
По совету то ли Ольги Берггольц, то ли Прокофьева я обратилась в Музей скульптуры с вопросом, чем они могут нам помочь. Там оказалась фантастическая женщина – Тамара Федоровна Попова, директор музея, которая пообещала, что постарается отобрать один из бесхозных памятников; она повела меня в хранилище, предложив выбрать обелиск, на который можно поставить барельеф. В 46-м году барельеф был утвержден Прокофьевым, и к 7 августа памятник Блоку был готов.
Седьмого августа 1946 года я, созвонившись с Анной Андреевной, заехала за ней, и мы отправились на кладбище. С нами в машине случайно оказался И. Эвентов, при котором произошел следующий разговор.
– Правда ли, что Блоку установлен памятник из бесхозной скульптуры? – спросила Анна Андреевна, обратившись ко мне.
Я ответила утвердительно. Помолчали. И вдруг Анна Андреевна сказала:
– Зоя Александровна, если я умру и вы будете устанавливать памятник на моей могиле, ни в коем случае не берите его из “бесхозных”.