Может быть, это досужие переживания? Нет Даля – Гамлета, но есть Даль – Шут в «Короле Лире». Не было Даля – Моцарта, но есть фильм, где Даль читает пушкинские стихи. Есть, наконец, десятки фильмов, среди которых «Женя, Женечка и “катюша”», «Эта старая, старая сказка», «Хроника пикирующего бомбардировщика» – мало ли? Были дивные роли в театре, на телевидении. Остались, наконец, записи на радио. Получается, что он сделал колоссально много и многое из сделанного им – колоссально! Да, для другого талантливого актера этого хватило бы за глаза, но для Даля это обидно мало. И дело даже не в ранней смерти. А в чем же? Нет, я еще не готов ответить… Вернемся к истокам.
Итак, Даленок был молод, полон сил, талантлив, красив. Был много занят в театре, как и все мы тогда. Играл в основном малюсенькие эпизоды: одного из маркизов в «Сирано де Бержераке», Поспелова – друга младшего Адуева в «Обыкновенной истории» и еще много другого в этом же духе.
Первая настоящая роль, которую он сыграл, был джазмен Игорь в комедии «Всегда в продаже». В пьесе Аксенова она как бы и не главная, даже второстепенная, но в исполнении Даля она стала шедевром, ничуть не меньше, чем роль, которую критики называли бриллиантом спектакля, – роль буфетчицы Клавы, «Клавдия Ивановича», сыгранную Олегом Табаковым.
Евгений Кисточкин, который «всегда в продаже» (его играл я), демонстрирует своему другу-антиподу, наивному идеалисту Петру Треугольникову, приехавшему в Москву из Магадана, соседей по дому. В этой галерее соседей есть трубач Игорь.
К и с т о ч к и н: Игорь! (Обращаясь к Далю.) Игорь, мы тут спорим с товарищем о Дизи Гиллеспи. Как ты к нему относишься?
Даль – И г о р ь (сразу преображается): Дизи Гиллеспи? Я всегда сочувствовал Дизи Гиллеспи. Никто не спорит, Армстронг и Эллингтон – знаменитые музыканты, но ведь нельзя не идти вперед.
К и с т о ч к и н (Треугольникову – Г. Фролову): Ты понял, Петя? Он сочувствует Дизи Гиллеспи. (Игорю.) А у самого тебя к чему больше душа лежит?
Даль – И г о р ь: Я стараюсь играть в разных манерах и разных составах, но больше всего, как ни странно, люблю диксиленд…
К и с т о ч к и н (Треуголъникову): Сейчас скажет: в нем есть мечтательность и наивный секс.
Даль – И г о р ь: В нем есть мечтательность и наивный секс…
К и с т о ч к и н: Во!
Т р е у г о л ь н и к о в: Ну и дела!
Ки с т о ч к и н (Игорю): А вот товарищ с Севера приехал. Он не понимает твоей любви к джазу. Строителям коммунизма, понимаешь ли, джаз не нужен.
Даль – И г о р ь (запальчиво): Товарищ! Вы что, товарищ! Это ошибка! Заблуждение. Джаз – это ведь прекрасно. Когда подходит твой темп и ты выходишь вперед с инструментом и начинаешь свою партию, а потом к тебе один за другим присоединяются товарищи и зал подчиняется нашему ритму! О! Будет когда-нибудь у меня настоящий потрясающий концерт! Товарищ! Я берусь в один вечер привить вам огромную любовь к джазу!