— Марш в постель, — приказал он вдруг свирепо, — чтобы вы не смели до утра показывать носа из комнаты.
Он быстро вышел и чуть не оборвал за собою занавеску на двери.
* * *
В эту ночь, когда в воздухе чувствовалась уже близость грозы и надвигались события, ни для кого еще не ясные, на крыше спали тоже неспокойно. Маруся, разметавшись на своей циновке, бормотала что-то во сне, то и дело поворачивалась и беспокоила спавшую рядом Тасю. Та, наконец, проснулась. Звезды ярко сияли на безоблачном, темном небе. Мерцающий, усыпанный блестками Млечный Путь гигантской аркой повис над землею. Воздух был неподвижен. Тася села и осмотрелась в звездном полумраке. Дорогов спал в дальнем углу помоста, Валериана Платоновича не было.
Тася встала, накинула свой розовый халатик и постояла у перил.
«Куда он мог деваться?»
Она еще раз внимательно оглядела спящих. Шура, укрытая простыней, выглядывала из-под нее как маленькое, растрепанное привидение. Клавдия спала, закинув руки за голову, и улыбалась во сне. Ангелина свернулась калачиком, Маруся разбросалась на своей циновке. Дорогов, вытянувшийся во весь рост, казался в сравнении с ними великаном.
Тася поправила свой халатик и, осторожно ступая, чтобы никого не разбудить, спустилась вниз.
Внутренние дворики были погружены во мрак. Только в комнате Дорого-ва и Тенишевского горела свеча. Валериан Платонович стоял возле стола, сдвинув брови, и сосредоточенно курил. Увидев Тасю, он оторвался от своих мыслей.
— Тасенька, — спросил он удивленно, — что это вы бродите?
— Так, — отвечала она, — надоело там, наверху… А вы почему не спите? Тенишевский не ответил на вопрос.
— Присаживайтесь, Тасенька, — сказал он, — давайте потолкуем. Придвинул ей чашечку и взялся за чайник. Он оказался пустым.
— Жаль, чая нет. Ну ничего, посидим и так.
— Я подогрею, — сказала Тася, — у нас кипяченая вода есть. Пойдемте к нам в комнату.
— Пошли, — согласился Тенишевский, взял свечу со стола и оба они направились через дворик в комнату девушек.
— Сейчас, Валериан Платонович, — попросила Тася, — подождите минутку, я только волосы поправлю.
Она присела на кровать и взяла брошенный на нее гребешок.
— Посветите, Валериан Платонович.
Тенишевский снял с гвоздика зеркальце и протянул его. Другой рукой он поднял над головою свечу. Тася стала причесываться. Она тряхнула своими густыми вьющимися волосами и подняла их рукой. От этого невольного, а может быть, и нарочно рассчитанного движения, халатик сполз с ее плеча. Валериан Платонович улыбнулся, слегка, одними углами рта.
— Тасенька…
Она перестала причесывать волосы, смотрела на него несколько секунд, тоже улыбаясь, потом неожиданно обхватила его шею руками и вся прижалась к нему. Он уронил свечу и крепко обнял ее, приподняв от пола. Пламя свечи метнулось в темноте растрепанной желтой дугой, припало к полу, заколебалось и вдруг погасло.