— Вот туда надо лезть? — спросила Тася, с помощью Тенишевского высаживаясь на берег из сампана. — Это и есть ваш монастырь?
— Вероятно, — ответил Валериан Платонович, — мне говорили, что он стоит на высокой горе. Высокая гора тут одна. А что, Тасенька, испугались, что далеко?
— Нет, ничего, — храбро ответила Тася, — полезем.
Дорога тянулась сначала вдоль берега, потом извилисто сворачивала между холмами. По сторонам попадалось множество искусственных прудков. На склоны холмов взбирались рисовые терраски.
У подошвы горы сделали привал и закусили. Здесь дорога круто сворачивала в лес и начинался подъем.
В тени вековых деревьев жара не так давала себя чувствовать; тем не менее, когда после полуторачасовой ходьбы у поворота дороги зажурчал ручеек — все облегченно вздохнули. Тенишевский, шедший впереди, сбросил сумку на землю.
— Стоп! Отдохнем, господа, — сказал он обернувшись к спутникам.
Освежившись у прозрачного, холодного как лед ручья, все разместились на траве. Тенишевский во весь рост растянулся под деревом.
— Отсюда до монастыря уже рукой подать, — заметил Дорогов. — Видите, дорога кончилась. Дальше тропинка.
И, как бы в подтверждение его слов, гулко и низко прозвучал и поплыл над лесом удар гонга. Все притихли.
Легкий ветерок прошумел в вершинах деревьев. Толпами заметались по дороге солнечные «зайчики». Широкий лапчатый лист платана, медленно колыхаясь в густом, ароматном воздухе, упал и бесшумно лег у самых ног Маруси. Редкие вибрирующие удары гонга неслись с вершины горы.
— Хорошо тут, — сказал Дорогов. — Я подумал о России… и лес там другой, и вся природа другая, а вот что-то напомнило…
— Гонг, — тихо отозвалась Елена. — Как колокол.
— Я в России никогда не была, — заговорила Маруся. — В Харбине родилась. А что, там красиво? Лучше, чем здесь?
Тенишевский перевернулся и поднялся на локтях.
— Лучше, Марусенька, гораздо лучше! Поля какие, луга! И леса не похожи на этот. Приветливые, кудрявые… А тут? Да посмотрите: невесело, угрюмо.
Могучий, вековой лес величаво стоял вокруг. Со всех сторон поднимались по крутому склону многосаженные стволы-великаны, как грозная рать богатырей, идущая на приступ. Справа, у дороги, над кустами серела небольшая пагода.
Наступило долгое молчание. Наконец, Тенишевский встал и вскинул сумку на плечо.
— Пошли дальше!
Не дожидаясь никого, он зашагал по крутой обрывистой тропинке.
— Смурной![28] — с усмешкой бросила Тася и тоже встала.
— Валериан Платонович, — крикнула она, — потише! Споткнетесь!
Все поднялись и гуськом двинулись вверх по тропинке вслед за Тенишев-ским.