Уже за полквартала до скудно освещенного входа в театр стал слышен дикий хаос голосов.
Под самым плакатом, на котором была изображена похожая на крокодила балерина с задранной ногой, стоял худенький мальчик. Весь красный от натуги, он махал рукой и орал, устремив взоры кверху:
— Три человека идут!! Три человека!!!
Пот ручьями стекал с его лица.
Из мрака переулка, одновременно с Дороговым, действительно показались три пожилых степенных горожанина в длинных халатах.
— Три билета! Три билета!.. — взвыл голос внутри театра.
В «фойе», если можно назвать так перегороженное деревянной решеткой полутемное помещение с земляным полом, столпотворение вавилонское было в самом разгаре. За высоким прилавком у решетки в поте лица трудились три кассира. Первый, предупрежденный воплями привратников, отсчитывал нужное количество билетов нанизанных на длинный гвоздь и совал их в руки покупателям. Второй, навалившись грудью и животом на прилавок, хватал, вырывал из рук приготовленные деньги и поспешно совал их под себя, время от времени сгребая накопившуюся кучу бумажек и медных монет в ящик. И третий, защищенный надежной толщей прилавка, — на свободе приводил выручку в порядок: пересчитывал и складывал.
Хозяин театра, видавший такой наплыв публики только один раз в жизни, в дни гастролей Мей Лян Фана[30], стоял за спинами кассиров и подзадоривал публику, как крыльями, размахивая рукавами халата.
— Май пьо! Май пьо!! Пьо дзы!![31]
У самой решетки на высоком стульчике сидел Тенишевский. Одной рукой он опирался о прилавок кассы, в другой поднял веер. Трубка в зубах его потухла, шлем был сдвинут на затылок. По лицу стекали струйки пота.
— Три человека купили билеты! Три человека! Три человека!! — неистово завопил голос из-за решетки. В ней тотчас заколыхалась и приоткрылась узкая дверь. Вся толпа, заполнявшая «фойе», тотчас ринулась в эту щель… Степенные «три человека, купившие билеты» потонули в этой толпе, как камешки в море.
У двери началась свалка.
— Май пьо! Говорят вам!.. — рявкнул Тенишевский и звонко щелкнул веером по чьей-то голой спине.
— Пьо, эфиопы!!
Толпа испуганно осела. «Три человека, купившие билеты» воспользовались этой передышкой и, толкая друг друга, как будто спасаясь от погони, протиснулись в щель приоткрытой двери, прямо в объятия Вана, который отобрал и проверил их билеты.
— Три человека идут с билетами! — зычно возвестил голос в глубине театра.
Толпа, как будто очнувшись, снова насела на решетку. Но дверь уже закрылась и два здоровенных, голых до пояса кули налегли на нее изнутри.