Захватчиков вроде Каула.
Город стоял разрушенный, уничтоженный, превращенный в лабиринт покрытых руинами холмов и догорающих пожарищ. Скальные башни лежали поверженные на земле, словно останки песчаного замка, по которым прошелся ребенок-вандал. Те, что еще стояли, несли следы когтей всяких гигантских тварей. Каул тренировал их здесь, прежде чем выпустить к нам в мир.
Я сорвался с места. Каменистая тропинка виляла, двоилась и снова двоилась, но я не сбавлял хода, я не колебался. Маршрут был выжжен у меня в памяти.
По спине прокатилось ощущение, что за мной наблюдают. Наблюдателей было много, и они были злы. Понятно почему: в место их упокоения вторгся чужак.
И вот он, вход. Оплетенная ползучими растениями стена, открытая навстречу небу комната, дверь и два окна образуют бесформенное лицо.
Библиотека.
Я проскочил в дверь и очутился в каменной комнате: стены были изрыты пустыми нишами. Воздух – вязкий, холодный. В задней части несколько дверей уводили дальше, во тьму.
Внезапный страх сжал мне сердце. А вдруг он украл их все? Что, если ни одного сосуда не осталось?
Дверь я выбрал случайно – и нырнул во мрак. На сей раз рядом не было Эммы с ее пламенем, но глаза почти сразу привыкли к сумраку, и я различил вдалеке манящее синее сияние.
И побежал к нему. Чем дальше я бежал, тем дальше отступал страх, а на смену ему росло странное спокойствие.
Я знал это место.
И знал, что делать.
Обогнув угол, я обнаружил источник света: лужа ярко-голубой жидкости на полу. Повсюду валялись осколки разбитых банок – и еще больше банок, целых, заполняли пестрившие стены ниши.
Какая напрасная трата хороших душ…
Голос эхом раскатился во тьме.
Нет… у меня в голове.
Голос Бентама.
Он стал жадным. Хотел вобрать их все. Но даже в своем воскрешенном виде мог осилить только по одной за раз. И все равно был не в состоянии отличить одну от другой.
– Что мне делать? – спросил я. – Какую взять?
Не здесь. Иди в инкубатор… Собери столько, сколько сможешь удержать, и неси к Купели душ…
Вереница синих капель вела прочь из комнаты и дальше по коридору. Я двинулся было по следу, но замер.
Голос выкрикивал мое имя.
– Джейкоб? Ты тут?
Эмма. Новая волна ужаса обрушилась на меня.
– ДЖЕЙКОБ!
Это Бронвин. Они нашли лестницу и открытый люк в потолке. Я проклял себя, что не закрыл за собой картину. Что не запер ее!
– Джейкоб!
Хью… Да черт бы их всех побрал! Желудок от ярости завязался в узел. Так подвергать себя опасности безо всякой нужды! Я чуть было не ответил, не крикнул, чтобы убирались, чтобы шли назад, уносили ноги, пока еще можно… но они же вместо этого двинутся на голос и прибегут лишь еще быстрее.