Ко второму приходу причислены преимущественно касимовские татары: официанты разных петербургских ресторанов и буфетчики на станциях по Николаевской железной дороге. Все буфеты по Николаевской железной дороге, вплоть до самой Москвы, содержатся татарами; прислуга в этих буфетах, официанты и лакеи — тоже татары.
Весь этот лакействующий персонал причислен ко второму магометанскому приходу в Петербурге и в религиозно-нравственном отношении подчиняется ахуну Атауди Баязитову. Этот, так сказать, лакейский приход — самый богатый в материальном отношении.
Наконец, в Петербурге живёт немало татар, состоящих на государственной службе, например, солдаты из татар.
Для них учреждён особый «военный магометанский приход».
Одна из самых больших татарских молелен в Петербурге помещается над трактиром — факт, вызнающий невольную улыбку[201].
Татары сами сознают это неприятное соседство молельни с трактиром, но мирятся с этим неудобством, потому что трудно найти большое помещение за такую, сравнительно, недорогую цену, какую они платят.
Каждую пятницу, ровно в полдень, в молельню собирается от трехсот до шестисот человек татар. Это все — старые наши знакомые, которых мы каждый день видим на улицах: халатники, торговцы платками и казанским мылом, дворники и т. п.
Нарядившись в праздничные костюмы, татары, миновав трактир, подымаются вверх, в молельню. Некоторые из них одеты в шёлковые пёстрые халаты, на голове — белая чалма: верный признак, что «правоверный» побывал в Мекке и Медине на поклонение гробу Магомета.
Поднявшись наверх на площадку лестницы они снимают калоши или валенки и входят в молельню.
Молельня представляет собою большое зало, с невысоким потолком. На полу постланы ковры. В переднем месте, обращённом на юг, стоит стол, покрытый зелёным сукном. Здесь лежит алькоран — священная книга мусульман.
Каждый татарин, входя в молельню, приносит с собой коврик, который он расстилает на полу, и становится на него сам.
Богомольцы становятся в молельне параллельными рядами. Кто пришёл раньше, тот занимает свободное место в первых рядах; опоздавшие стоят позади и не лезут вперёд, не толкают своих товарищей. На стенах молельни нет никаких украшений, если не считать нескольких изречений из Корана, начертанных золотыми буквами на арабском языке.
Большую часть времени, когда совершается богослужение, татары сидят, поджавши ноги — по-восточному и нагнувши головы вперёд, на грудь, в созерцательном настроении. Некоторые из них закрывают глаза.
Звуки трактирного органа слабо долетают в молельню…