будет покончено. Если бы только все это крестьянское дело в России подошло в скором времени к концу! Я усматриваю в нем существенную долю медлительности. Резкий порыв ветра — и, я думаю, Кавур будет искать защиту для своей подлости скорее у Пальмерстона, нежели у Луи Наполеона, а этот будет чувствовать себя в положении du diable dans un bénitier
[979] совсем неловко.
Я был очень доволен выступлением Шлейница в палате, поведением и работой Шверина[980] — еще больше; я теперь все чаще думаю, что опасный субъект — Ауэрсвальд[981]: пахнет гнилью.
От Вертерна я недавно получил письмо. Он недоволен. Если бы он несколько серьезнее воспринимал свою работу! Моя молодая невестка несколько месяцев как умерла. Отец опечален этим. Она оставила после себя сына и дочку.
У меня очень хороший повар. Он проявил в счетоводстве виртуозность, которая меня не удовлетворила, но и в этом плане все теперь более или менее терпимо. Надувательства действительно были — можно почти сказать — парламентскими или наполеоновскими. Завтра у меня обедают Богуслав Радзивилл[982], Клейст, президент[983], Хиллер, Аулике[984] и Келер[985]. Каждый раз, когда я вижу передо мной незанятое Вами место, я вспоминаю о Вас с тоской и любовью.
Сегодня в отделении Абекена займутся небольшим судаком.
Я приступил к русской небрежной монографии о разделе Польши, но не могу продолжить с чтением, такую тоску она на меня наводит. Французский язык во вступлении — ужасный.
Ваш старый добрый друг
А. Рачинский
Ст. Петербург, 13 / 1 марта 1861
Мои дорогие Шлёцеры!
Несколько дней назад у меня был Дюгамель[986] и передавал Вам множество поклонов. На это лето ему было поручено в высокой степени скучное командование: с 40 канонерскими лодками маневрировать в июне, июле и августе в шхерах финского залива. Его брат, сенатор, отправился вчера в Томск в качестве генерал-губернатора Западной Сибири[987]; ему 60 лет, слабое удовольствие провести там вечер своей жизни. Но это его воля. Он замещает место Гасфорда[988]; последний и Муравьев определенно были освобождены от своих должностей. Говорят о том, чтобы отправить Амурского[989] в Варшаву, поскольку в Зимнем дворце очень не нравится Namiestnik Горчаков, так как он принимал письменные адреса, утвердил comité de sûreté[990] и вел себя, с одной стороны, очень сильно, а с другой, — очень слабо. Расследование, которое проводится сейчас в отношении офицера, первым скомандовавшего о залпе, по Высочайшему указу прекращено. Тревога в отношении Польши здесь в высших кругах слишком серьезная, и не без причины, поскольку эти события так скоро не закончатся, но, как я думаю, примут еще больший размер.