В прошлую пятницу, 31/19 января, Княжевич просил у императора отставку. Господин фон Грот[1168], тот самый, начавший дело с новым акцизом на водку, составил с большим трудом целый список представительных персон, которых он после тщательных размышлений и обдумываний посчитал подходящими для размещения на новые, хорошо оплачиваемые места, связанные с акцизом. Когда он на прошлой неделе представил этот список Княжевичу, тот вытащил из своего портфеля другой, в котором содержалось множество подозрительных имен, которых Грот как раз и хотел исключить из списка и которых навязали старому доброму господину Княжевичу.
Грот: «в этом случае я должен буду просить о своей отставке».
В тот же день он подал Княжевичу свое прошение об отставке. Тот представил это прошение императору.
Император: «Есть ли у Вас подходящий преемник для Грота?»
Княжевич: «Нет, Ваше Величество. Его нельзя заменить. Напротив, я прошу Вас о своей отставке».
В субботу 1 февраля был большой обед у Штиглица, где присутствовал также и Рейтерн[1169]. Ни один не знал о событиях, произошедших днем ранее. Лишь пожилой Нессельроде шепнул барону, что в министерстве назревает кризис. В воскресенье император неожиданно пригласил Нессельроде, Мейендорфа и Чевкина, чтобы узнать их отношение к Рейтерну, как преемнику Княжевича. Все трое назвали его подходящей кандидатурой. И в понедельник Рейтерн станет министром финансов, т.е. спасателем in spe[1170] из бедственного финансового положения. Барон Штиглиц и многие другие в восторге от такого выбора. Этот человек — также как и Головнин, новый либеральный министр просвещения[1171] — продвигается великим князем Константином[1172], учился здесь в лицее (!), имеет ужасно свисающую нижнюю губу, выглядит очень серьезным и почтенным и определенно держит себя как властелин ситуации. Мне он неприятен. Он долгое время работал в морском ведомстве, поэтому часто отправлялся в поездки за рубеж, в Англию, Северную Америку и проч<ее>, где, вероятно, мог научиться тому, чего он никогда и не учил в лицее.
Четыре года тому назад весь свет был рад отделаться от Брока, точно так же как и сейчас радуются по поводу отставки Княжевича. Но заслуги будут находить здесь свое признание, по-видимому, снова и снова. 1 января с<его> г<ода> Брок был назначен президентом Финансового комитета Государственного совета вместо Мейендорфа[1173], который фактически был полностью отстранен от дел. Тем энергичнее стала баронесса Мейендорф[1174] в австрийско-католических делах. Она и Велепольский приняли немалое участие в выборе Фелинского