». Ого! 700 миллионов бумажных денег, 90 миллионов (?) наличных и при этом война? И все это лишь потому, что однажды захотели подлатать Австрию
[684]. Англия выступила с предложением о посредничестве, которое вызвало здесь огорчение и имеет своим следствием тесное присоединение к Франции.
12 мая 1859
Дорогой Шлёцер,
дела мои обстоят плохо. Но я выстою! Мой лозунг: «Holl di stief![685]». Я так часто выступал против Бисмарка, что он хотел вызвать меня на дуэль. В дипломатическом корпусе у него до сих пор нет успеха.
Вертер и Вертерн хотят сделать все от них зависящее, чтобы увезти меня из Петербурга. Но кто знает, удастся ли им это и куда? Я почти не вижу Бисмарка. Недавно мы ездили с ним вместе в Царское <Село> на парадный завтрак к императрице-матери. Во время поездки обоюдная холодность; я давал ему только необходимые ответы. Это, должно быть, его принцип: секретарей миссии, которые противны ему — почему я ему противен, одному лишь богу известно! — через три дня доводить до того, чтобы они бросались в воду. Он, определенно, столько всего заметил, что меня он до этого не доведет!
13-го / 1-го июня канцелярия покидает Большую Морскую. Шеф все еще живет у «Демута». Я сохранил свое жилье в доме Крамера. Дела становятся все более неприятными для меня — но я хочу выдержать все. Не уступить и дюйма! Лоэн, Мюнстер и др. постоянно невероятно хвалят меня перед ним; но он на это молчит.
Если бы я мог уехать отсюда! Но я ни о чем не прошу.
Петербург, 20 / 8 мая 1859
Мое пребывание более здесь не продлится. Мне пишут об этом из разных источников из Берлина уже более недели. Я должен дождаться Кроя, ввести его немного в курс дела и затем уехать.
Но куда?
Вероятно, Вертер, если он этого добьется, хочет взять меня в Вену, т.е. на некоторое время, поскольку Арним, возможно, примет на себя где-то временные обязательства в качестве Chargé d`affaires. Большая тайна!
Теремин и Балан[686] хотят меня отправить в Копенгаген. Это было бы ужасно. Поживем — увидим. Но только отсюда!
Неделю назад у меня была очередная прогулка верхом с шефом. В течение получаса мы обменивались с ним лишь одними колкостями. Он неистовствовал, я не менее. В конце я сказал ему, что «он может делать все, что он захочет, но топиться в Неве я не собираюсь, как он сообщил Вертерну» и т.д.
На бирже дела обстоят ужасно. Неделю назад курс на Берлин (после Магнуса Берлин котируется по 82). В прошлый вторник несколько лучше; но все искусственно; денег нет! Говорят, Штиглиц будет побежден à tout prix[687]. Его главный враг — Чевкин, который полностью держит в своих руках министра внутренних дел