Но сначала о Сереже. Мы с ним познакомились среди кызылкумских саксаулов, и два-три литературных имени, мелькнувших в первом же разговоре, сдружили нас на 40 лет. Нас было много на челне, но он останется одним из самых замечательных и разносторонних людей, каких мне посчастливилось знать. Доктор геолого-минералогических наук, он был еще и (среди всего остального) историком Петербурга. Похоже, самым дотошным. Судите сами: его труд «Невская перспектива. От Адмиралтейства до Мойки» (издательство Сергея Ходова, СПб, 2004), том большого формата (22 × 30 см) и весом 3,5 кг – это 912 страниц, из которых 244 заняты справочным аппаратом (13 генеалогических таблиц; пять указателей: имен, иллюстраций, учреждений и организаций, адресов СПб и пригородов, географических названий; примечания), свыше 1600 иллюстраций. По замыслу автора, второй том «Невской перспективы», не меньшего объема, должен был быть посвящен отрезку проспекта от Мойки до Михайловской улицы. Третий – до Фонтанки. Увы. Сергей умер вскоре после выхода первого тома.
Рассказ о других его впечатляющих трудах в области петербурговедения (упомяну лишь уникальный том «Храмы Санкт-Петербурга»), а также о полутора десятках книг, посвященных космической геологии и тектонике плит, отложу до другого случая. А пока немного о предках Сергея, он въедливо изучал эту тему. По материнской линии продвинуться далее екатеринодарского учителя из поповичей с женой из той же среды ему не удалось, зато по отцовской имелось много нетривиального. В числе предков и родственников отца по восходящей линии был гетман Павел Полуботок, князья Щербатовы, сенатор и член Государственного совета Павел Шульц, бакинский нефтепромышленник Александр Иванович Бенкендорф, многочисленные Шиповы, в том числе Иван Павлович Шипов, последний управляющий Госбанком Российской империи, и не менее многочисленные Карцовы, давшие империи ряд генералов, адмиралов и дипломатов.
Девятнадцатилетний Сергей Сергеевич-старший в 1917 году учился (вместе с будущим писателем Сергеем Колбасьевым, позже затянутым в воронку Большого террора) в Морском корпусе на Николаевской набережной. После февральского переворота на фасаде корпуса российские флаги заменили кусками красной ткани. Четыре гардемарина сочли это позором и в ночь на 15 апреля умудрились, свесившись из окна второго этажа, сорвать один из них. Всех четверых подвергли суду Временного правительства за «монархические настроения» и отчислили из корпуса. После этого Шульц поступил в Елизаветградское кавалерийское училище (Елизаветград – в советское время Зиновьевск, затем Кирово, затем Кировоград; ныне это Кропивницкий, областной центр на Украине). Но сразиться с германцами он не успел: Брестский мир был заключен, едва он окончил «ускоренный курс». Шульц участвовал в антибольшевистском Ярославском восстании, после чего вступил в армию Колчака. Служил на плавбазе «Ревель» Камской речной боевой флотилии, затем возглавил конную разведку, в 1919 году был награжден орденом св. Анны 3 степени с мечами. В 1920–1921 гг., после поражения белых, работал на сплаве леса на Енисее, «выправил» документы о том, что всю Гражданскую войну провел в гидрографической экспедиции. В 1921 году вернулся к семье, поступил на физмат Петроградского университета и до конца дней отдал себя геологии.