Батон сдёрнул с крючка полотенце, нечаянно оборвав при этом занавеску, и Макаркин ослеп.
* * *
Игорь твёрдо стоял на своём: этот перстень достали из гроба. Нет, он не знал, что кольцо особенное. Старинное — да, но не магическое. Магии вообще не существует, такому взрослому дядьке пора бы это знать.
— Поболтай ещё! — намахнулся Батон, но не ударил.
Макаркин украдкой разглядывал помещение. Окон нет, чистые голые стены, в углу — стремянка, заляпанная краской, из мебели только небольшой диван, удобный и мягкий, как он успел почувствовать, и стул с металлическими ножками.
— Обычное кольцо, говоришь? — с нажимом спросил Николай. — А почему ты от меня скрывался?
Игорь замялся:
— Ну… перстень продать хотел… Он, наверно, дорого стоит.
— Да?
— А что такого? Ты меня обманул, имею право! — повысил голос Макаркин, переходя на «ты» и вперив в заказчика злые чёрные глаза.
Лысина и лоб Николая покрылись испариной. Он сжал кулаки и сказал тихим, дрожащим от бешенства голосом:
— Вот что, засранец…
— Я не засранец.
— Заткнись. Вот что, засранец, я тебя не принуждал. Сначала не сказал всей правды — это верно, но потом ты мог отказаться. Не мотай башкой, мог! Так что не надо гнать тюльку косяком.
Он пнул стремянку, та упала с грохотом. Игорь вжался в диванную спинку.
— У меня другого кольца нет, только это. Честно. Я могу доказать… в телефоне есть фотки, — тихо проговорил Игорь.
— Что за фотки? Показывай.
Макаркина развязали и вернули смартфон. Это были те самые снимки, сделанные на кладбище: гроб с откинутой крышкой, лицо и руки покойной крупным планом, кольцо с агатом на её пальце.
Николай принялся листать фотографии. Снимок с кольцом он увеличил и рассматривал с особым тщанием, сравнивая с перстнем Макаркина. Игорь искоса наблюдал, как лысый хмурился и покусывал губу.
— И что это доказывает? — наконец спросил лысый. — Ты мог позже заменить перстень.
Макаркин мысленно застонал, но правдоподобно изобразил удивление:
— Как?
— Это ты мне расскажи.
Николай сунул телефон в карман и кивнул Батону.
— Идём. А ты… — посмотрел он на пленника, — будешь сидеть и вспоминать.
Хлопнула тяжёлая дверь, и тут же погас свет. Игорь оказался в полной темноте.
— Эй! Включите свет! Электричество экономите, что ли?! — закричал он, вскакивая. Получилось не грозно, а тонко и как-то жалко. — Мне в туалет надо!
Вот влип так влип!
Зашуршал ключ в замке, дверь приоткрылась, и о пол ударилось небольшое пластиковое ведро.
— Дуй сюда.
Тьма снова сомкнулась вокруг Макаркина. Он вспомнил о часах (повезло, что не слетели) и коснулся пальцем маленького экрана. Половина двенадцатого. Слабо светился голубоватый огонёк, но пользы от него было чуть.