Звонкая спрашивала: что горком думает делать с Куренковым?
— Честно говоря, не знаю. Разрешите, я позвоню потом? Посмотрим, как он будет себя вести, — ответил Игорь, внутренне спросив себя: «А как ты будешь вести себя, Игорь? Стыдно, но придется сознаться, что ты боишься ехать на кабельный завод».
Вернувшись в номер, Игорь увидел, что на второй койке сидит человек лет тридцати восьми, в костюме и болтает босыми ногами. Снятые штиблеты небрежно валялись на ковре.
— Здравствуйте, — рассеянно сказал Игорь.
— Здравствуйте! Наверно, приехали на семинар в обком? — весело спросил его сосед по номеру.
— Угадали.
— А я всегда угадываю.
Игорь прошел к окну, отдернул штору из золотистого репса, чтобы в комнате было больше солнечного света.
— А я вот забегался по городу. Да еще угораздило меня новые штиблеты надеть — ноги жмут, — говорил сосед, следя за Игорем.
— Издалека приехали?
— Из Краснопольска.
— Кем там работаете?
— Секретарем горкома партии.
— А, — с уважением проговорил Игорь.
— А вы откуда?
— Из Павловска.
— Вот как? Значит, с Артемом Семеновичем работаешь? Вернешься в Павловск — передай ему привет. Хороший он человек. Железной хватки, но добрейшей души.
— Чудесный! — горячо согласился Игорь.
— Ну, кажется, можно обуваться. Меня Матвеем Семеновичем, между прочим, зовут, давай познакомимся, в этом номере нам придется прожить, наверно, неделю. — Матвей Семенович бережно натянул носки; быстро сунул ноги в штиблеты и, поднявшись, гулко потопал ими по ковру.
— Разве вы тоже на семинар?
— Нет… Лесопильный комбинат у нас будут закладывать. И вот мы в обкоме партии насчет плана строительства ссоримся. Ссоримся — это значит, спорим, а раз спорим — значит, в конце концов…
— Лесопильный комбинат? — задумчиво произнес Игорь. — Ого! Это махина!
— Еще какая!
— Матвей Семенович, вы сегодняшних газеток не купили? Я недавно с поезда.
— Есть. Вот, пожалуйста, — Матвей Семенович протянул Игорю хрустящие, пахнущие типографской краской большие листы. — Почитай выступление Мендес-Франса. Он говорит, что вооружение Западной Германии связано с принципами западного гуманизма… Слово-то какое хорошее испоганили. Да… Ну, а как комсомол павловский? Есть еще порох в пороховницах? Или тихая заводь у вас?
— Не знаю, — проговорил Игорь, отрываясь от газет. — Приезжайте — увидите. А то получится, что я хвалюсь, если скажу, что тихой заводи нет у нас.
— Ого! Это хорошо!
— Матвей Семенович! — живо отложив газеты, спросил Соболев. — А почему вы допускаете, что у нас может быть тихая заводь?
— Не хотел бы допускать, — засмеялся Матвей Семенович. — Да ведь есть еще кое-где комсомольские секретари, ну, на манер чиновников. Примеры хочешь? Да вот твой предшественник — Петрунин. Сидят такие чиновники и не понимают, что потенциальные возможности молодежи выросли. У нас же чуть не каждый пацан в семнадцать лет аттестат зрелости имеет. Люди… Ну как тебе сказать… Ну, если алмаз перед прожектором поместить, он сколькими огнями засветит? Вот так и молодые люди должны сверкать в полную силу. И они спасибо не скажут, если ты в них что-то не замечаешь.