Юля
Два месяца, или шестьдесят два дня, я не отравляю организм. В июле мне единственный раз хотелось реально сорваться, а не поныть «ну вот круто, но сейчас бы еще сигаретку», когда был истинно паршивый день. Но знаешь что? Это был один паршивый день за весь месяц! И я связываю этот приятный факт с отказом от интоксикации. Паршивых дней в месяц до лета однозначно было больше. И, кстати, не сорваться мне дала мысль, что вот сейчас же надо своим срывом поделиться с Кариной (уже второй раз!), потом с подписчиками, непристойно получится…
Раньше как? Взгрустнулось, выпил – хорошо. Не только мне, но и моим проблемам. Так хорошо!
Открытие месяца: я человек-ждун. Когда я тихохонько работаю и никого не трогаю, проекты приходят сами. Как только стучусь во все двери, то открываются вовсе не те. С людьми так же: когда я спокойно отпускаю ненужное, приходит новое и самое то. Вообще умение четко видеть, когда за что-то пора прекратить бороться, по-моему, одно из самых благотворных для спокойного существования. Занималась вчера с сыном развитием речи, надо было объяснить поговорку «бездонную бочку водой не наполнишь». Вот и не надо стараться.
Карина
«Ну что с того? Это же правильно – не принимать плохие вещи?»
Я поделилась с Юлей тем, как осуждала ее, когда она сорвалась.
«Я сейчас объясню, как до меня дошло. Вчера дети уснули пораньше, и я решилась с ним поговорить. Это было как в фильмах, когда девушка произносит “нам надо поговорить”, а он смотрит на нее вопросительно. Я, конечно же, вновь струсила под взглядом этих черных глаз-буравчиков и начала рассказывать ему про маму, первый раз в жизни. И он мне посочувствовал! Несмотря на то, что всегда безумно ею восхищался. Я-то ожидала, что стану ему противна или он решит, что я все придумала, чтобы обратить на себя его внимание. Но дело даже не в этом. Когда я ему все это рассказывала, то удивилась, что как будто уже не осуждаю маму, как будто рассказываю чужую историю про другую маленькую девочку. Когда я не принимала “плохое” в своем прошлом, я уделяла этому слишком много внимания в настоящем и слишком сильно страдала, когда “это” в каком-то виде просачивалось в реальность. Неприязнь породила воронку, в которую меня засасывало каждый день.
Но когда я перестала осуждать, я будто смогла сделать рывок и выпрыгнуть из нее.
Я вспоминаю маму, как в последние годы она плохо себя чувствовала и выглядела, когда пила.
Думала ли она о том, что хочет бросить? Кажется, она была настолько цельной и так неистово наслаждалась жизнью, что не задавалась подобными вопросами. Никогда в себе не сомневалась.