Как такое возможно? Во-первых, социальные науки признают правдивым только то, что может быть подтверждено математикой, механикой и естественными науками, – это уже ограничение свободы. Во-вторых, сторонники Просвещения обычно слишком наивно полагают, что все их идеи очень легко претворить в жизнь. На самом деле для этого нужно изменить и человеческую натуру, и структуру общества, а это подразумевает методы принуждения и даже жестокости, что со свободой несовместимо.
На самом деле разрыв между теорией и практикой еще шире. В попытке просчитать действия людей наперед сторонники теории просвещения приняли всех людей за рациональных эгоистов, а это, конечно, было ошибкой. Предполагалось, что все люди воспринимают выгоду одинаково, а все зло можно искоренить с помощью образования и политических реформ. Но они не учли как минимум два фактора. Во-первых, так называемое развитие цивилизации зачастую сопровождается кровопролитием и жестокостью. Во-вторых, у людей есть глубочайшая потребность быть по-настоящему независимыми в своих решениях. Люди, как утверждает человек из подполья, готовы даже на очевидно безнадежные и даже саморазрушительные деяния, чтобы доказать, что они вольны поступать как вздумается. Можно сказать, герой Достоевского предвосхищает знаменитое высказывание Ницше о том, что «человек предпочтет хотеть ничего, чем ничего не хотеть».
Как это зачастую бывает и у Ницше, в «Записках из подполья» сам по себе нигилизм – не конечная цель, а протест или подготовка к нему. Всегда есть надежда, что отрицание приведет к утверждению. Человек из подполья признается, что не хочет оставаться антигероем, который только и делает, что извращает и отвергает идеи современников. «Вовсе не подполье лучше, а что-то другое, совсем другое, которого я жажду, но которого никак не найду! К черту подполье!»
Бездействие, озлобленность и нигилизм, которые воплощает собой человек из подполья, вовсе не альтернатива теории Просвещения, а ее прямое последствие. В конце повести герой насмехается над своими оппонентами: «Я только доводил в моей жизни до крайности то, что вы не осмеливались доводить и до половины». Книга Достоевского – это reductio ad absurdum (доведение до абсурда), или, если выразиться точнее, reductio ad nihilum (доведение до нигилизма) теорий его оппонентов.
Не утопия и не нигилизм: человеческая жизнь как квест в «Матрице»
Проект Просвещения ставит перед нами множество вопросов: что есть реальность? Что есть человечность? Насколько мы можем быть свободны? Как хорошо мы знаем себя? Как правильно подмечает человек из подполья, теория Просвещения – перенос математических наук на социальные, основанный на редукционистском предположении о том, что все реальные вещи можно измерить. Из-за таких допущений просветителей остро встает вопрос свободы человека и пределов самопознания. О них говорится еще в самом начале «Матрицы». Во время одного из первых разговоров Морфеус говорит Нео, что тот находится внутри компьютерной программы, где представления человека о самом себе сильно искажены. Далее он заявляет, что реальность – не более чем электрические импульсы, интерпретированные мозгом, а Матрица – мир нейроактивной стимуляции. «Анатомирование человека», как его называет Достоевский, нивелирует саму возможность самопознания.