– Их больше нет, – сказал я. – Не потрачены – просто исчезли. Они до них добрались.
– Черт, – пробормотал он. – Жаль это слышать.
Он помолчал, глядя через улицу.
– Все пошло наперекосяк, – наконец сказал он, уставившись на человека, переставлявшего картины в окне галереи. – Я переехал к ней. Ты же знаешь, мы раньше были вместе, еще когда я был женат. Думал, это поможет. Мы оба так думали. Но… она слишком чувственная.
– Верно. А ты всего лишь большой пушистый плюшевый медведь.
Он повернулся и пристально посмотрел на меня.
– Именно так я всегда и считал.
– Что ты делал во Флориде?
Зандт молча покачал головой. Он уже начинал всерьез меня раздражать.
– Ладно, так что еще тебе удалось выяснить?
– Ничего.
– Вот как? И ты проделал такой путь лишь затем, чтобы сообщить мне об этом? Это и есть твои новости?
– Я не только на это тратил время, Уорд, и я не собираюсь перед тобой отчитываться. Я пытался устроить свою жизнь. «Соломенные люди» – не единственное, что существует на свете, есть вещи и поважнее. «Человек прямоходящий» – всего лишь еще один убийца.
– Черт побери, – громко сказал я. – Он убил твою дочь и моих родителей. Он не просто «еще один». А ты занимаешься исследованием какого-то дерьма, произошедшего четыреста лет назад?
– Иногда приходится вернуться далеко назад, чтобы сделать то, что нужно.
– И это значит… что?
Зандт пожал плечами. Он сказал все, что собирался сказать.
– И что ты теперь собираешься делать?
– Видимо, снять номер в каком-нибудь отеле.
– Здесь вполне неплохо. – Сказав это, я тут же пожалел о собственных словах.
Он улыбнулся:
– На мой вкус здесь чересчур дорого, Уорд.
– Тогда возьми в долг.
– В долг? Я думал, у тебя нет денег.
– Джон, ну почему ты такая задница?
Он встал и бросил на стол десять баксов.
– Потому что деньги в нашем деле ничего не решают.
Он вышел и зашагал по улице не оглядываясь. Я смотрел ему вслед, пока он не скрылся из виду, а потом пошел наверх собирать вещи.
В седьмом часу вечера, когда Том стоял на балконе, шедшем вдоль всего фасада двухэтажного мотеля, на стоянку въехала машина.
Сейчас Том чувствовал себя много лучше. Он был рад, что смог наконец покинуть полицейский участок и переодеться. Помощник шерифа терпеливо ждал, пока Том облачится в новые джинсы и свитер. Все остальное имущество, принадлежавшее ему до ухода в лес, было сложено в багажнике взятого напрокат автомобиля, стоявшего теперь на парковке.
Приняв горячий душ и посидев в единственном имевшемся в номере кресле, он решил, что вполне в состоянии отправиться на поиски еды. Его старая одежда лежала в пакете, в котором ему принесли новую. Хотя трудно было поверить, что ее когда-либо можно будет снова носить, Том ощущал к ней некую суеверную привязанность. Часть его разума – та самая, которая хранила память о каждом бумажнике, которым он когда-либо владел, – согласна была наделять предметы определенной силой. Кто знает, что могло бы случиться, не будь этой одежды.