Что бы это могло быть? В плохие новости, связанные с близкими убийцы, не верится категорически. Наш антигерой являлся эгоистом кристальной чистоты, совершенно равнодушным к окружающим. Разумеется, он соблюдал социальные стандарты поведения и в кругу близких демонстрировал необходимый минимум психоэмоциональных реакций, возможно, делал это даже весьма неплохо и достоверно, но тем не менее, к своим близким он в лучшем случае был равнодушен, а в худшем – истово ненавидел. Именно подобное отношение и сформировало его дромоманию (тягу к бродяжничеству), которая появилась у него отнюдь не в зрелых летах, а в дни мятежной юности. Когда у человека нормальные отношения с близкими, он не колесит по стране из года в год [смотрим на карту выше и делаем поправку на то, что это отнюдь не все маршруты убийцы, а лишь те, что нам удалось восстановить].
Поэтому то событие [или та новость], что на пороге 1911 г. вызвало жесточайшую фрустрацию преступника, должно было быть очень личным. По интуитивному ощущению автора [разумеется, бездоказательному], основанному на жизненном опыте и здравом смысле, это было нечто, связанное со здоровьем. Тот образ жизни, что вёл «Американский Убийца топором», отнюдь не способствовал поддержанию здоровья и фактически являлся саморазрушительным – нерегулярное питание, зачастую некачественными продуктами, систематическое пьянство, пренебрежение личной гигиеной, возведенное в жизненный стандарт, беспорядочные половые связи, отсутствие квалифицированного лечения болезней и обусловленный этим переход заболеваний в хроническую форму. Туберкулёз в те годы был чрезвычайно распространён, можно сказать, что это была болезнь бродяг и тюремных сидельцев. Лечить его тогда не умели, и мы ошибёмся, сказав, что это заболевание являлось билетом в одну сторону. Впрочем, туберкулёз является далеко не единственным заболеванием в этом мрачном списке. Хронический сифилис убивал с не меньшей эффективностью, но с намного большими страданиями! Если попытка сходить по малой нужде заставляет плакать, то сексуальные фантазии исчезают напрочь, а вот ненависть к тем, кто не испытывает таких страданий, остаётся и лишь преумножается.
Автор не видит большого смысла в том, чтобы гадать насчёт того, чем же именно заболел «Убийца топором», но считает уместным дополнить свои рассуждения о возможном заболевании преступника следующим соображением. В период 1901—1911 гг. «Американский Убийца топором» совершил 16 преступлений, в которых по нашим расчётам погибли 72 человека. Если посмотреть на распределение активности по месяцам, то можно обратить внимание на то, что за 10 лет преступник не совершил ни единого убийства в январе, августе и ноябре. Мы знаем, что ряд распространенных хронических заболеваний демонстрируют выраженную сезонность обострений, связанную со сменой времён года. Приход весны и осени остро чувствуют, например, астматики или лица, страдающие язвой желудка [их состояние резко ухудшается]. Также с сезонным фактором коррелируется и состояние душевнобольных, что на обывательском уровне служит источником всевозможных шуток, аллюзий и намёков.