На шум и крики в коридор выскочила полная женщина, затрубила благим матом.
— Убили! Убили!! Убилииии…
И ещё одна пожилая седая женщина вышла из дальней двери.
— Мама Саша, здравствуй, родная! — сказала Мария. — Как же я рада видеть тебя живой и здоровой.
— Машенька! Господи, Машенька!! Откуда ты? Как же ты?.. — женщина у дальней двери, заплакала, стала оседать на пол.
— Мама Саша! Что ты? Что ты? — Мария кинулась к ней, по пути оттолкнув толстуху, крутившую головой по всем направлениям. Подхватила тётушку, провела в комнату, вернулась за чемоданами. Пухляк поспешно отодвинулся от неё подальше. Женщина прижимала его голову к своей необъятной груди, ненавидяще пепелила взглядом обидчицу мужа.
— Вот что, граждане, — сказала Мария, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие, — так вышло, что я поживу здесь некоторое время. Сколько — пока не знаю, это зависит от многих обстоятельств. Так что, хотим мы или не хотим, нам придётся уживаться вместе.
Я — СТАЛИН
— Нам придётся уживаться вместе, дорогой граф! — сказал Бухарин, — Хотим мы этого или не хотим, а всё равно придётся. Поскольку живём в одном доме. То бишь, под крылом у старухи-Европы. А если брать шире — на одном земном шарике.
За обширным столом они сидели трое: Бухарин, граф и Радек.
— Думаю, что с вами имеют согласиться все руководители цивилизованных стран, войны не желает никто, — заметил Вартбург. — Мир ещё не совсем оправился после мировой войны. И начать новую может только сумасшедший.
— Она уже началась, дорогой господин Вартбург, — живо откликнулся Бухарин, — она уже идёт, она полыхает вокруг наших границ.
— Простите, я есть не совсем понимаю вас. Или не знаю чего-то, что есть известно вам.
— Всё вы знаете и всё вам известно, — Бухарин чуть наклонился вперёд. — Вам просто недостаёт классового подхода в диалектике. Вы оцениваете международное положение как бы со всех сторон, думая, что это и есть так называемый объективный взгляд.
— Совершенно верно так и есть, — вставил граф. — Но разве можно как-то иначе достигнуть объективности в рассмотрении любой проблемы?
— Давайте сначала зададим себе другой вопрос: а бывает ли объективность — одна на всех?
— То есть, как? — граф даже растерялся. — Объективность — потому и объективность, что имеет учитывать позиции всех сторон.
— А вот и нет, вот и нет, тут вы ошибаетесь самым жестоким образом, — Бухарин наслаждался дискуссией, своим уверенным красивым голосом. — Есть объективность буржуазная, выгодная классу эксплуататоров, и есть объективность рабочих и крестьян, вырабатываемая трудящейся массой. Вот вы, граф, какой объективности придерживаетесь.