. В его строках «Труда со всеми сообща / И заодно с правопорядком», которые часто цитировала Гинзбург, выражено томительное желание интеллигенции влиться в трудовые массы. На тот момент формализм уже стал тем путем, который история забросила, и если Гинзбург все еще тесно связывала себя с формализмом (и действительно, так и было), то она определенно не была «заодно с правопорядком». Ей не дает покоя классическая мечта интеллигента, которую столь обостренно чуял в себе и пропагандировал Герцен, – мечта сделаться «человеком действия».
Сексуальность фигурирует самым непростым образом в размышлениях Гинзбург о путях, которыми идут интеллектуалы во взаимоотношениях с господствующим социальным строем. Например, пытаясь выявить качество, которое давало малочисленному меньшинству силы на сопротивление компромиссам в творчестве, Гинзбург приходит к выводу, что это качество – «талант» или «способности». В ее понимании это почти биологические свойства[692]. Как видно по одной записи, она беспечно обсуждала с близким другом Борисом Бухштабом теорию Фрейда, согласно которой «талантливость происходит от сочетания сексуальных уклонений с работоспособностью»[693]. В эссе от 1934 года, формулируя классификацию шести основных типов личности, Гинзбург характеризует сексуальные отклонения как обычное свойство людей интеллектуального типа: «Интеллектуализм, вероятно, чаще всего результат социальной неприменимости и безответственности в сочетании с некоторыми сексуальными дефектами; с такими свойствами, которые отклоняют человека от прямых сексуальных целей»[694]. Она называет Марселя Пруста и героя его романов интеллектуалами par excellence, поскольку они развивают мысль ради самой мысли, не пытаясь проповедовать какую-либо «идею»: это «идейные люди» или «идеологические люди». Себя Гинзбург классифицирует как смесь двух типов – «интеллектуального» и «активного». Люди второго из этих типов – деятели, строители, писатели, движимые «волей к действию»[695]. Интеллектуалы наслаждаются «самовитой мыслью» (термин, отсылающий к «самовитому слову» футуристов и позициям независимости и антиутилитаризма, на которых стояли формалисты).
В «Из диалогов о любви» Гинзбург прямо связывает формализм и сексуальность: в этом тексте говорящий утверждает: «Инвертированные могут спокойно существовать, ‹…› если они формалисты в любви, верящие реальности мгновенья, отделяющие средства от целей (в искусстве формализм – это ведь тоже эмансипация средств)»[696]. Можно обосновать морализаторскую интерпретацию этого высказывания (согласно которой под средствами подразумевается сексуальное наслаждение, а под целями – биологическое размножение и «польза для общества»)