, где Гинзбург переключается с того, как люди борются за реализацию своих «ценностей» в конкретных условиях, на более долговременные взаимосвязи между судьбой индивида и историческими возможностями. Она берет за отправную точку момент из современной жизни (собрание членов Союза писателей), где описываемые ею люди произносят похожие на первый взгляд речи, а затем разоблачает и лишает мистического ореола разные типы взаимоотношений с властью, которые таятся за этими речами. Затем она переходит к обзору карьеры разных деятелей литературно-культурной сферы, а ниже высказывает предположение, что «положительная» историческая функция некоего человека может каким-то образом перевесить его «отрицательные» поступки и личные качества.
В «Собрании» Гинзбург вступает в диалог с герцогом Сен-Симоном; это знак, что она подмечала параллели между иерархическим литературно-культурным истеблишментом Ленинграда и аристократическим двором Людовика XIV. В книге «О психологической прозе» Гинзбург, характеризуя метод описания характеров Сен-Симоном, облекает его в систему из трех элементов: «…где-то в основе – наиболее общая социально-моральная типология эпохи, затем изученная Сен-Симоном при французском дворе „социальная механика“, которую он и считал главным предметом истории, и личный характер, в котором индивидуальные, иногда причудливые черты вплетаются в сеть повторяющихся формул. Устойчивая типологическая схема и ее непрестанные дифференцирующие нарушения – вот метод Сен-Симона»[867]. Хотя три уровня характера часто гармонируют между собой, Гинзбург считает, что интереснее всего то, как Сен-Симон рисует портреты людей, чьи личные качества противоречат их «социальной механике».
Как отмечает Гинзбург, Сен-Симон был прямо вовлечен в описываемую им «социальную механику» и давал оценки исходя из своего положения в аристократических кругах, а также из ценностей, принятых в его непрерывно изменявшейся среде. По утверждению Гинзбург, Сен-Симон мыслит себя «идеальным представителем своей группы и партии, […который] имеет право суда над всем происходящим, потому что он в своей касте самый правильный, и он наделен всеми нужными для этого свойствами»[868]. Она пишет, что этот мемуарист подвергает своих персонажей моральному суду, основываясь на трех критериях: «историческая функция, личные отношения с человеком, его свойства»[869]. Должно быть, несложно оценивать персонажей по их свойствам и личным отношениям с автором, но давать оценку современникам под углом их исторической функции – это, по-видимому, нелегко, так как требуется выбрать правильный ракурс. Гинзбург разъясняет: эта функция равносильна «положению в расстановке сил сенсимоновского мира, в основных конфликтах этого обширного, но замкнутого мира, где непрерывно происходит столкновение начал положительных [высшая аристократия] и отрицательных [буржуазные выскочки, королевские чиновники]…»