Как ненасилие защищает государство (Гелдерлоос) - страница 31
Желание пацифистами безопасности сохраняется и в наши дни. В 2003 г. ненасильственная активистка заверила газету Сиэтла в мирном характере планируемых протестов: «Я не говорю, что мы не поддержим гражданское неповиновение, — сказала Вольдт. — Это всегда было частью движения за мир, в котором участвовало духовенство, но мы не будем участвовать в повреждении собственности или в чём-либо, что создаст для нас негативные последствия».[85]
В другом случае, в рассылке по радикальной кампании за окружающую среду 2004 г., студент юридического факультета и активист, призвав к открытому обсуждению планируемых тактик, уговаривал прекратить упоминание непацифистских методов и требовал строгого следования ненасилию на основании того, что непацифистские группы «уничтожаются».[86] Другая активистка (по совпадению тоже студент юридического факультета) согласилась, добавив: «Я считаю, что обсуждать в этой рассылке насильственные тактики — игра с огнём, ставящая всех под угрозу». Она также выражала дополнительную обеспокоенность: «Нам двоим скоро предстоит отчитываться перед закрытым комитетом по этике Адвокатской палаты».[87]
Конечно, сторонники воинственного подхода должны понимать, что осторожность очень нужна при обсуждении тактик, особенно по электронной почте, и что перед нами стоит трудная задача организации поддержки для действий, за которые нас, вероятно, затаскают по судам или посадят, даже если мы не идём дальше обсуждений. Но в данном примере два студента-юриста не говорили, что группе следует обсуждать только легальные или гипотетические тактики — они заявляли, что группа должна обсуждать только ненасильственные тактики. Поскольку дискуссия была начата для того, чтобы помочь группе создать общую идеологическую позицию, то этот их призыв можно считать манипулятивным способом использования угрозы правительственных репрессий для того, чтобы не дать всем участникам даже рассматривать что-либо, кроме явно ненасильственной философии.
Из-за сильной заинтересованности белых в предотвращении восстаний у себя во дворе и существует длительная история предательства белыми пацифистами революционных групп, осуждения их и оставления на расправу государственному насилию. Вместо того, чтобы «заслонить собой», защитить активистов чёрного, латиноамериканского и краснокожего освободительных движений (защита, которую их привилегии вполне могли бы предоставить, поскольку правительству обошлось бы слишком дорого убийство влиятельных белых людей на фоне всего недовольства, вызванного тяжкими потерями во Вьетнаме), сознательные пацифисты игнорировали жестокое обращение, заключение и убийства, которым подвергались «Чёрные пантеры», активисты «Движения американских индейцев» и другие. Хуже того, они поощряли государственные репрессии и заявляли, что революционеры заслужили это своим участием в воинственном сопротивлении. (Сегодня же они заявляют, что полное поражение этого революционного движения, нанесённое ему с помощью пацифистов, доказывает неэффективность его тактик.) Легендарный пацифист Дэвид Деллинджер признаёт, что «один из факторов, благодаря которому серьёзные революционеры и разочарованные жители гетто не рассматривают пацифизм как пригодный метод борьбы, это склонность пацифистов в моменты конфликта вставать на сторону статуса-кво».