он помогал Повстанцам, но не ту часть,
где он помогал нам. Но тогда почему он так долго тянул с бомбардировкой?
Комментарий моей Копии возникает в моей голове: «и не подумаешь, что у нас были проблемы с приказами в декабре».
Франк не выдернул Харви из одного мира и вставил его Копию в другой. Он воссоздавал Харви, вернул его к работе, чтобы выполнять те же задачи, а также выразил надежду, что программирование было достаточно грамотным, чтобы разобраться с остальным. Может быть, теперь жизнь Харви рутинна: лаборатории, код, исследование — что ему потребовалось несколько недель, чтобы освоиться под кожей его Копии. Возможно, он даже не сопротивлялся, давая расположение штаб-квартиры, или, по крайней мере, его воспоминания были настолько нейтрализованы, что воспоминания о месторасположении было временно помутившимся. Это объясняет, почему шпионы-Копии, посланные в декабре по следам нашей команды, по-прежнему пытались разнюхать расположение штаб-квартиры.
Если у Харви есть проблемы с адаптацией его Копии, может быть, его мысли могут быть также вскрыты. Джексон помог нам, в конце концов. Взбирание на Стену в Бурге был слишком личным, слишком тесно связанным с его детством в Декстерне, и это вызвало глюк в его программе. Но Копия Эммы была версией Ген-5, и она присоединилась к нашей группе в ту же ночь, когда Харви нас покинул. Если он был создан в последующие дни, вполне вероятно, что он тоже пятая версия.
Любая надежда, за которую я цеплялся, разваливалась.
Харви делает пометку насчет моего шрама на груди, а затем переходит проверить шрам от ожога на левом предплечье.
— Для чего это? — спрашиваю я.
— Меры безопасности. Таким образом, когда мы закончим с тобой, наш будет соответствовать тебе.
— Вы перенесете их на Копию? Воспроизведете каждый шрам?
Карандаш Харви скрипит на бумаге.
— А потом что? Отправите его обратно на мое место? Вот зачем вам нужна информация от меня, для этого?
— Ты дал мне имя, чтобы сохранить палец, — говорит он тихо. — Представь, что я получу в обмен на жизнь твоего брата.
Я пытаюсь растянуть ремни на своих запястьях и лодыжках. Я мог бы выцарапать ему глаза за эту угрозу.
— Будет проще, если ты не будешь сопротивляться, — говорит он, но я дергаюсь и не останавливаюсь, создавая столько шума, насколько это возможно.
Харви вздыхает и отходит от стола. Спустя мгновение музыка наполняет комнату — звенящие аккорды и плачущие струны. Мелодия многослойная и сложная, и такая мощная, что я чувствую ее своими костями. Я слышал музыку, похожую на эту, раньше, когда Харви был еще тем Харви. Он говорил, что это