— Ты была в Сосновом Бору до аварии? — неожиданно спросил Димитри. Я как раз пыталась понять, чего хочу больше — еще кусок пирога с сааланскими кислыми ягодами или шоколадную конфету. Это позволяло не думать, что напротив меня сидит человек, которого я вчера пыталась убить. И я разговариваю с ним, вместо того чтобы повторить попытку. Я не знала, как с ним объясняться. Он все время пытался надеть мне на уши свою точку зрения, не слыша меня. Он вообще не слушал, а только ждал согласий и признаний.
— Нет, — я отодвинула чашку с недопитым чаем, решив, что больше ничего не буду. Аппетит пропал, хотя такого завтрака у меня не было с момента ареста. И не факт, что еще когда-то будет.
— После?
— Нет.
Не то чтобы я планировала появляться в мертвом городе после мародеров и оборотней… Но этого я не сказала.
— Тогда тебе будет интересно, — пообещал он. — Допивай чай и поехали.
Я подумала, что там будет не интересно, а холодно, и послушно подвинула чашку к себе.
Портал в Петродворец, мешок с одеждой, моей же собственной — джинсы, свитер, даже кроссовки, — зимняя дорога сперва по Ораниенбаумскому, потом по Краснофлотскому шоссе и дальше, мимо блокпостов и заброшенных садоводств. Кортеж наместника не останавливали. Словно в прошлой жизни, когда не то что до фонтанов, от Питера до Москвы ехали без остановок и проверок документов, только притормаживая при виде притаившихся в засаде гаишников. Впрочем, тогда я редко забиралась дальше Ломоносова и сравнить, насколько изменились Большая Ижора и Лебяжье, превращенные из-за оборотней в крепости, не могла.
Я щурилась от яркого солнца и жадно смотрела по сторонам: пусть эти земли забросили и оставили, пусть на обочинах под снегом — следы пала и кислоты, которыми зачищают после оборотней, но это не камера и не кабинет наместника. Он сидел рядом, читая какую-то бесконечную распечатку и делая быстрые пометки на полях. Наверное, я бы смогла разобрать, что там написано, искоса заглянув в бумаги, но зачем? Ведь вокруг я видела и снег, и елки, и поля, и сугробы…
А потом мы пересекли невидимую границу и оказались в одном из последних дней золотой осени. Я слышала об этом эффекте. Первые полгода после аварии все было как обычно, а потом зима в Сосновом Бору так и не наступила, за ней не пришла весна и не вернулось лето. Это было как-то связано с порталами, Источниками и оборотнями, но чтобы понять как, нужно было куда лучше знать магию пространств, чем в ней разбиралась я. Саалан если и знали причины, их не озвучивали.
И вдоль всей дороги, по обе стороны валялись остовы машин. Легковушки, автобусы, грузовики. Ржавые, местами обгоревшие, побитые. Откуда их тут столько?