Майор «Вихрь» (Семенов) - страница 54

- В середине. Да, пожалуй, в самой середине.

- А как у вас с языком?

- Скорее плохо, чем хорошо. Я и в школе получал посредственные оценки по немецкому языку.

- Да?

- Теперь жалею. Но у нас плохо учили немецкому.

- Совершенно верно. Мне рассказывали, что в ваших школах вообще не изучают произношение. А ведь у нас есть и берлинское, и баварское, и северное, и швейцарское, и австрийское произношение.

- В том-то и дело. А самому заниматься было трудно: времени не хватало, есть хотелось, а не подхалтуришь - не пошамаешь.

- Пошамаешь? Это что такое?

- Шамать - значит есть, жевать, как говорится, от пуза.

- Вы веселый молодой человек. Вас зовут...

- Андрей...

- Андрей, - повторил немец.

- А отчество?

- Яковлевич. Андрей Яковлевич.

-Яковлевич, - задумчиво протянул немец. - Вообще-то весьма еврейское отчество.

- Яков? Ну что вы... У вас самих много Яковов. У меня был знакомый немец Якоб Ройн, фельдфебель.

- Откуда этот Ройн?

- По-моему, из Берлина.

- А отчество вашего отца?

- Иванович. Яков Иванович.

- Где родились?

- Потомственный москвич.

- Место жительства?

- Мое?

- Отцово.

- Вместе с нами жил.

- Это вы уже написали. Меня интересует, где он жил до того, как вы приехали на вашу квартиру?

- Я не помню... Где-то на Палихе, а точно не помню, не интересовался.

- Скажите мне вот что, - растягивая гласные, сказал гестаповец, - где вы работали в Минске?

- В парикмахерской.

- Их там было много. В какой именно?

- В парикмахерской Ереминского.

- Опишите мне подробно внутренний вид парикмахерской.

- Ну как... Длинная комната, в ней кресла - вот и все.

- Сколько было у вас кресел?

"Они мотали Степку, теперь проверяют на мне. Но Степка говорил, что мотал его один старик, почему пришел штатский? Степка наверняка сидит в темной комнате, они его выдерживают - психологи чертовы. Но почему пришел гестаповец? Неужели Степка погорел? Или погорел я? Не может быть! Он не мог продать меня, не мог!" - быстро думал Коля, машинально отвечая:

- У нас было три кресла.

- Три кресла, - задумчиво повторил гестаповец, - это хорошо, что три кресла... Это отлично, что у вас было именно три кресла...

Он открыл толстую папку, на корешке которой было выведено по-немецки "Минск", и стал рассеянно рыться в бумагах.

"Такие номера у нас не проходят, - подумал Коля, - так пугают только дошкольников..."

- Это просто совершенно великолепно, что у вас было три кресла, - снова повторил гестаповец, - а за каким креслом работали вы?

- Когда как...

- Определенного, своего кресла у вас не было?

- Чаще всего я устраивался возле большого окна: была видна улица... Интересно, знаете ли...