— И для любых девушек, — добавил я.
— Не всегда, — не поддержала меня Асперич.
— Не понял, — нахмурился я.
— Некоторые рабыни, — вздохнула девушка, — глупы.
— Немногие, — отмахнулся я.
— Что насчёт варварок?
— Большинство рабынь-варварок весьма умны, — заметил я. — Это было одним их параметров, по которым их отбирали. Кто хотел бы владеть глупой рабыней?
— Я предположила бы, что некоторые из мужчин, — сказала она.
— Уверен, что Ты не права, — заявил я.
— Что насчёт тех, кому варварки могли бы показаться интересными? — спросила Асперич.
— На варварок, вообще-то, имеется хороший спрос, — напомнил я.
Это действительно было так, особенно когда дело доходило до третьей или четвёртой продажи. Некоторые торговцы скупали их для перепродажи. К тому же, не будем забывать, что варварок отбирали с большой тщательностью. Это ведь не то же самое, как если бы вы хватали первых попавшихся, выбегающих из домов в горящем городе. Кстати, даже тогда, порой мужчины, раздев их, просто прогоняют, оценив их как недостойных ошейника. Быть оцененной как недостойной ошейника, для женщины — большое оскорбление. Возможно, в этом кроется одно из объяснений той враждебности, с которой гореанская свободная женщина обычно рассматривает рабыню, которую, очевидно, нашли достойной ошейника.
— Вероятно, это верно, — признала Асперич, — что не все варварки глупы.
— Конечно, нет, — кивнул я.
— Как и не все из тех, кто находит их интересными, — нехотя добавила она.
— Конечно, — горячо поддержал её я.
— Что-то не так? — спросила девушка.
— Ничего, — буркнул я.
— Мне принести плеть? — осведомилась моя рабыня.
— Не нужно! — остановил её я.
— Господин не ответил на мой вопрос, — заметила она.
— Какой вопрос? — не понял я.
— Каково могло бы быть наказание, — напомнила мне Асперич, — для рабыни, совершившей вторую попытку побега?
— Не будет никакой второй попытки, — заверил её я.
— Ну, а если будет? — не отставала она. — Чисто теоретически.
— Подрезание сухожилий, обезображивание, отрезание ног, иногда скармливание заживо слину или ларлу, — перечислил я. — Ты точно уверена, что не подумываешь о побеге?
— Нет, — поспешила заверить меня она. — Я вполне довольна в своём ошейнике, поскольку я изучила, что значит быть в руках господина.
Самые сильные цепи, которые связывают женщину, которые заставляют её процветать и радоваться своей неволе, сделаны вовсе не из металла.
— Я не понимаю смысла этой беседы, — признался я.
— Большой корабль, насколько я понимаю, — сказала девушка, — очень скоро должен отдать швартовы, фактически в любой день.