— Выползай, шлюха! — донеслось из одной из клеток, когда рабыне жестом дали понять, что ей следует покинуть её крошечное убежище.
Из клетки она выползла на четвереньках и, понурив голову, направилась к кольцу, вмурованному в пол, перед которым она встала на колени, и к которому немедленно были привязаны её маленькие руки. Помощник тавернера снял плеть с крюка, вбитого в стену, справа от входа в зону клеток.
— Всыпьте ей как следует! — выкрикнула одна из рабынь.
— Девка двух серебряных тарсков! — засмеялась другая.
— Скорее пяти медных, я бы сказала, — издевалась третья.
Девушка, теперь стоявшая на коленях и привязанная за запястья к кольцу, обернулась и, уставившись на меня диким взглядом, почти обвиняя, сказала:
— Вы же не стали бить меня, когда я оговорилась о цене, за которую меня продали.
— Когда Ты солгала, — поправил её я.
— Вы не похожи на других, — заявила она. — Вы милы, нежны, добры, чувствительны и полны понимания. Вы же не станете избивать несчастную, беспомощную девушку. Вы не можете так поступить! Вы не будете! Вы не станете!
— Десять ударов, — бросил я помощнику тавернера.
— Нет! — завопила она.
Из других клеток послышался смех.
— Думаю, нет нужды поручать ей считать удары, — заметил я, — поскольку для неё может оказаться трудным делать это уже после третьего или четвёртого удара. Также не обязательно ожидать от неё благодарности по окончании экзекуции. Вероятно, она не сможет быть по-настоящему благодарной.
— Я ненавижу вас, я ненавижу вас! — прошипела она, а потом вскрикнула, поскольку на её спину упал первый удар. — Пожалуйста, не надо больше! Я буду приятна, мною будут довольны!
— Мы все на это надеемся, — сказал тавернер, кивая своему помощнику.
— Ай-и-и! — зарыдала девушка.
Один за другим посыпались остальные удары, и вскоре всё закончилось. Она лежала на животе с вытянутыми перед собой, прикреплёнными к кольцу руками. Она вздрагивала от рыданий и немного ёрзала. Совсем не так как она извивалась и вопила под обжигающим дождём тугой кожи. Помощник тавернера хорошо справился с порученной ему работой. Она посмела вызвать недовольство, и вот теперь лежала у кольца, как несчастная наказанная рабыня.
Из других клеток слышался смех и язвительные комментарии.
— Неужели всё? Её следует бить больше! — крикнула одна из рабынь.
— Всыпьте ей ещё! — просила другая.
— Нет, пожалуйста, — простонала наказанная.
Дерзость, грубость, непочтительность, наглость, невежливость, неряшливость, скверность характера, нетерпение, небрежность, неуклюжесть и так далее в рабыне не приемлемы. Рабыня не свободная женщина, которая может быть такой, какой она пожелает. Рабыня принадлежит и должна быть такой, какой её хочет видеть хозяин. На её шее ошейник. Соответственно, она должна быть почтительной, послушной, внимательной, покорной, изящной и говорить мягко и разборчиво.