Потом я подметал улицы в гетто, но это только так называлось: подметал. Мешал кому-нибудь этот мусор? У меня была метла, и я с ней ходил. Дети были голодные, а ходишь так и иногда что-нибудь найдешь… понимаете… Или кто-нибудь подаст.
Младшие не понимали, но старшая… хо, хо… золото, не ребенок. По-прежнему каждый день: доброе утро, каждый вечер: доброй ночи. Я ей в ответ: спи спокойно. Спокойно…
Когда была первая акция, говорили, меня возьмут, потому что брали калек, а у меня горб и рост от горшка два вершка. Я спрятался на чердак.
Вот так, доктор! Когда была вторая акция, мы убежали в лес.
Когда была третья, я ходил с метлой по улице, потому что на работу выходил в пять утра, а акция началась в половине шестого.
Вы знаете, какие они, эти метлы? Ивовые, длинные, густые. А сколько во мне росту, видите? Метр пятьдесят.
Когда машины въехали на площадь перед баней, я присел в уголке между двумя домами, и метла меня загородила. Никто, ни SS, ни Ordnungsdienst[1] не заметили, что там человек, думали, просто метла. Я дрожал так, что метла тряслась. И все слышал, потому что их загнали в баню и потом только стали грузить на машины. Я говорил: помоги, Б-же, помоги, Б-же. Сам не знал, чем этот Б-г может помочь. Что я, знаю, есть Б-г, нету? Откуда…
Понимаете… кто-то бежал, убегал, и рукой задел метлу. Она упала, и теперь, если б кто-нибудь поглядел в угол, мне была бы крышка. Я боялся поднять метлу, потому что их уже вели к машинам.
Да, доктор! На первой машине стояли мои дети, три мои девочки… Я видел, что старшая все понимает, а маленькие плачут просто от страха. И вдруг они перестали плакать, и самая младшенькая — три годика! — закричала: «Папа, папа, иди к нам!».
Они видели[2]. Только они меня видели в этом закутке. Только их глазки. — Ну и что вы думаете, доктор? Отец… я вышел, подбежал к ним, и мы вместе… да? А я приложил палец к губам, прикусил его со страху и мотал головой: не кричите, нельзя, тихо, ша!
Две младшие еще раз меня позвали, но старшая, первенькая, закрыла им рты рукой. И потом уже было тихо…
А теперь дайте мне справку, что я нормальный, не то меня выгонят с работы и упрячут в больницу.
Или… дайте лекарство — чтоб не нужно было прятаться и кричать: «Иду! Я иду!»… ведь они уже все равно не слышат.