участвовать в его труде на благо человечества. Писательский фанатизм Лев Николаевич понимал и сам много работал, а вот оценить труд и вдохновение ученого отказался. А, между тем, начав с упорного изучения какого-нибудь
комара, клеща или
москита, ученый спасал потом целые области от жестокой лихорадки, тифа или других болезней, истощавших население и уносивших столько жертв, сколько их не уносят и войны. Так это было и с великим Пастером во Франции. А сколько поисков, сомнений, ошибок и разочарований переживает часто какой-нибудь творец великого научного открытия прежде, чем подойдет к нему! Сколько телесного, нервного и душевного напряжения отдает он своим изысканиям!
И там, где, казалось бы, должны звучать только слова признательности и благодарности, там вдруг раздается слово насмешки и осуждения: все это, дескать, чепуха, все это ни к чему…
Нет, нет, такое отношение к науке может быть только плодом незнания, только результатом намеренного закрывания глаз на жизнь, на действительность.
Характерно скептическое отношение Льва Николаевича к медицине.
«Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все-таки выздоровел». Это – из «Войны и мира». И этот мотив повторяется в романе не раз. И это – в отношении к исторической эпохе, полной страданий и несчастий человеческих! Как-то это несерьезно и даже… нехорошо. Что же, врачам надо было, ссылаясь на недостаточность медицинских познаний, оставаться безучастными ко всем страдающим? Не лечить ни князя Андрея, ни Анатолия Курагина, ни Пьера, ни Наташи Ростовой?
Нет, Л. Н. Толстой в этом, сложившемся еще в молодости и постоянно проявлявшемся в старости, мелочном, упорном, насмешливом и недобром скептицизме по отношению к врачам и медицине положительно спускается с той высоты, на которой иначе он стоит неизменно как человек, художник и мыслитель.
* * *
Лев Николаевич определенно несправедлив к медицине и врачам. И когда у него, – вообще, такого доброго, справедливого, – не хватает доводов, то он начинает приписывать медицине то, чего у нее нет. Так, в «Круге чтения», в отрывке на 29 апреля, он уверяет нас: «Ложно же направленное врачебное искусство, вместо того (?), чтобы заботиться об облегчении страданий, ставит себе целью избавлять людей от смерти (??) и научает их надеяться на избавление от смерти (???), на удаление от себя мысли от смерти и тем лишает людей главного побуждения к нравственной жизни» (????)>91.
К чему такая казуистика? Какой врач не хочет, по возможности, избавить человека от страданий? И что это за фантастические врачи, старающиеся не просто