(отца Зосимы) и Богочеловека (Христа). Первый идет к своему кресту через аскезу (т. е. христианский Эрос), по-христиански праведно указывая на ответственность каждого не только за свою, но и за чужую вину. Второй вновь спускается с креста, чтобы в акте деятельной Любви (Агапе) внять мыслям, тревожащим человека, но на этот раз – не с Небес к своему Кресту, а от Креста своего Искупления, Воскресения и Прославления – на землю, к душе человеческой.
По итогам сопоставления художественных систем романов А. Мандзони и Ф.М. Достоевского выявлен ряд сюжетных и образных пересечений, исследован религиозно-философский контекст реализации мотива присутствия Божественного Провидения в судьбе героев, а также темы искупления греха и пути к спасению. Анализ биографических фактов, материалов основных и дополнительных источников позволил систематизировать и рассмотреть в диахроническом диалоге последовательное воплощение двумя авторами целостной концепции христианского спасения.
Обращение к религиозным и нравственным ориентирам А. Мандзони и Ф.М. Достоевского сегодня остается важнейшим и неизбежным этапом при любой попытке исследования творчества писателей как в Италии, так и в России. При этом, если в Италии традиция сугубо религиозного толкования автора «Обрученных» измеряется уже не одним веком и достигла масштабных результатов, то в России религиозная проблематика в творчестве Достоевского остается одним из самых воодушевляющих, дискуссионных филологических и философских направлений. Данная монография представляет собой очередной шаг к решению этого обширного вопроса и еще раз подчеркивает перспективы дальнейшего углубления в осваиваемое проблемное поле.
Пути формирования религиозных взглядов русского и итальянского авторов нередко обнаруживают сходные черты, хотя не приходится отрицать и те значительные различия, которые накладывают на них национальная культура, социальная среда, положение в обществе и конфессия. Близость целей творческого служения двух писателей тем не менее улавливается уже в их устремлении к истокам чистого христианства как некой всечеловеческой религии, в их трагическом чувстве страдания за человеческую душу и мировую историю. Мировоззренческое сближение отмечается также в антиномическом восприятии жизни, в религиозной созвучности Августину Блаженному и Б. Паскалю.
Историческая проблематика в большей степени волнует Мандзони: вокруг истории и Провидения сосредоточен основной импульс его романа. На первый план у Достоевского выходят философские вопросы бытия человека, веры, любви, смерти и спасения. Достоевский и Мандзони по-разному смотрят на историю и время, а также на роль автора в истории – в этом различии угадывается тонкая связь с религиозным подтекстом.