— Что это такое, Мунхэ ахай?
— Подарок тебе. Прошу принять его.
— По какому же поводу ты подарками гостей одариваешь?
— В этом доме мы невесту высватали. Такой девушки ты еще не видывал. И красивая и стройная. А поглядел бы ты на нее в работе: дикого коня заседлает, на тракторе поедет, комбайн поведет.
— Почему же ты подарки даришь?
— Жених сватом меня избрал. Каждый мужчина должен уметь в седле сидеть, луком владеть, с врагами сражаться, а в новой юрте доверяют зажечь очаг только самому уважаемому человеку.
— Я с великой честью, Мунхэ ахай, приму из твоих рук подарок.
Арсалан, протянув правую руку, принял рубашку и развернул ее воротником к себе, что значило, что вещь теперь принадлежит ему.
Гости еще выпили, закусили. Дашибал с Батомунко назначили день свадьбы, обговорили, какое приданое будет у невесты, и сваты засобирались.
— Посидели бы еще, — уговаривала Чимит.
— Спасибо, — отказывалась тетушка Долгор. — На полевом стане одна Груня осталась. Не управится, однако. Ехать надо.
Поехал и Алексей. У него тоже не было времени долго засиживаться. Из головы не выходила Анна. После отъезда Кати он находился будто в каком-то оцепенении. Известие Аюши Базароновича точно разбудило его, и Алексея с новой силой потянуло к Анне.
С каждым днем на полях отряда хлеба оставалось меньше и меньше, но убирать его становилось трудней. Люди за полтора месяца устали, а тут и холода подкрались. По утрам лужи схватывало льдом. Твердела земля.
На зорях уже не будили тишину своим криком журавли и гуси: они улетели на юг. Теперь на овсяные поля из заречных хребтов прилетали кормиться стайки косачей. На каменистых увалах табунились степные рябчики.
Все ждали того дня, когда завершится уборка. И этот день пришел, пришел так же буднично и просто, как и любой другой день. В полдень на полевом стане появились один за другим комбайны. Тетушка Долгор вышла из кухни, глянула на солнце, потом на часы.
— Однако все сегодня время перепутали. До обеда еще два часа.
— Все, тетушка Долгор, отстрелялись, — за всех ответил Ананий. — Дома обедать будем.
— Куда же я теперь варево-то дену? — сокрушалась тетушка Долгор. — Вот непутевые, хоть бы поели напоследок-то.
Комбайнеры собирали свои пожитки и несли в кабины. Анна ходила радостная, счастливая, но нет-нет да и бросала грустный взгляд на опустевшее поле: и все-таки было жалко с ним расставаться.
— Что, Анна Матвеевна, домой двинем? — подошел Ананий.
— Не терпится?
— Небось заторопишься. Почти месяц порог дома не переступали.
Подошел Пронька.
— Что, Ананий, списывает нас Анна?