И вот мир начал просыпаться после шока. В обманчивом тумане оттепели оттаивал мусор, и между мусором – сокровища и забытые, неглубоко захороненные скелеты.
А в нашей семье в пятьдесят пятом году началось приобретение недвижимости. Родители полностью ушли в строительные работы и нас стали меньше воспитывать, что было хорошо. Книжек тоже стали покупать меньше, но собрания сочинений выкупались по подписке журнала «Огонёк» и складывались на верх большого славянского шкафа, из тех, у которых внутри зеркало, нафталин и дуст. Там они лежали, ожидая переезда.
В последующие годы деревенские домишки, окружавшие писательский кооператив, постепенно исчезали и вместо них вырастали дома разных творческих союзов, известные позднее под кличкой «Розовое гетто». В них жили писатели, киношники, даже цирковые лилипуты.
В кооперативной квартире для книжек были построены полки. Был куплен замечательный шкаф, с красивыми слюдяными окошками. Шкаф запирался на ключ. В нем хранились наиболее ценные и редкие издания, а также книжки, неподходящие для детей.
А на полках стояла классика, до которой я теперь могла легко дотянуться. И я начала читать собрания сочинений, один том за другим. Читала я не столько ради собственного удовольствия, сколько для того, чтобы меня считали очень, очень умной, развитой, начитанной, интеллигентной девочкой.
Поэтому классику я начала читать рано и прочла почти что в подлиннике.
Увидела недавно справедливое замечание: классику в подлиннике, то есть без предварительных объяснений и предвзятого пиетета, никогда не читают. У меня это почти получилось, и даже дважды. В первый раз в раннем детстве, когда я пропахала собрания сочинений задолго до школьной скуки. И во второй раз уже из чужой цивилизации, живя в другом языке, когда я начала снова читать по-русски после долгого перерыва. К тому времени я уже знала, что Солнце не движется вокруг плоской Земли и что русская литература не находится в центре мироздания.
Все собрания сочинений переехали со мной в Новый Свет. Ну не все: не Мамин-Сибиряк, не Сергеев-Ценский и Новиков-Прибой.
Было совершенно ясно, что классики так и задались с ранней юности задачей: написать собрание сочинений. В этом была их классичность, упорядоченность. У каждого свой взвод, полк. Последними, замыкая колонну, как маркитантки, брели тома дневников и писем.
В мундирах разных казенных цветов: молчали желтые и синие, в зеленых плакали и пели. Вагоны стучат мимо по насыпи, под ними Анна Каренина со своим маленьким красным мешочком, из вагона, где плакали и пели, выходят князь Мышкин с Рогожиным –