– Осторожнее, – сказала она, – а то люди подумают, что ты сходишь с ума.
Он поднялся, не выпуская ее из объятий.
– И только ты виновата в моем безумии. Я без ума от любви, и мне все равно, что подумают люди. – Он наклонился к ее губам, но не стал целовать сразу. Замер, как бы безмолвно прося разрешения. Она подставила ему губы, не в силах устоять перед его пылкой страстью.
В последнее время она постоянно ловила себя на том, что ей хочется, чтобы он был рядом. Хочется еще больше его любви. Она грелась в лучах его обожания, и, кажется, он это чувствовал, и его пыл разгорался еще сильнее. Грезы о той, прежней жизни наконец унялись. Отпустили ее, дали волю. Новые грезы, новые хлопоты – новая жизнь – затопили ее целиком, и ее собственный растущий живот был как гребень волны, что накрыла ее с головой.
– Er du klar for markedsdag, min kone?[32]
Она кивнула, сама поразившись тому, с каким волнением и трепетом ждет поездки на ярмарку.
– Ja, jeg er klar, ektemann[33].
Радуясь ее произношению, он закружил ее на месте.
– Мне так нравится, когда ты говоришь «муж». Скажи еще раз.
Она закатила глаза:
– Муж, муж, муж. Вот, даже три раза. А теперь, может быть, уже поедем?
Его улыбка сделалась еще шире.
– Да, жена. – Он погладил ее по животу. – Теперь мы поедем.
Усевшись в повозку, она принялась напевать колыбельную.
– Я люблю, когда ты поешь, – сказал Питер. – Спой для меня.
Она пела ему всю дорогу до рынка.
* * *
Питер подъехал к забору рядом с таверной, выкрашенной в красный цвет. Спустился со своего места, привязал лошадь к коновязи. Маева разглядывала причал, где сегодня стояли торговые ряды. Она никогда в жизни не видела такой огромной и шумной людской толпы.
– Кажется, тут собралась вся деревня, – сказала она.
Питер улыбнулся:
– И еще три соседние деревни. Сегодня же Sankthansaften[34]. Большой праздник.
Маева низко склонила голову, чтобы он не видел ее глаз. День летнего солнцестояния. Ну конечно. В голове промелькнули воспоминаниям о сестрах, об их собственных ритуалах во славу солнца.
Питер помедлил, но все же спросил:
– Ты знаешь, что это такое? В ваших краях тоже празднуют летний солнцеворот?
Воспоминания нахлынули неудержимой волной: большие костры, танцы, пиры и смех. Заигрывания и любовный угар. Шуточные свадьбы. Сколько раз она ускользала, чтобы встретиться с ним в глубине, пока ее сестры кружились в танце с пригожими молодыми людьми на берегу.
Маева кивнула, но не сказала ни слова.
Питер вздохнул и забрал из повозки котомку.
Маева почувствовала его невысказанную досаду. Эта внезапная перемена случалась с ним каждый раз, когда он расспрашивал о ее прошлом. В последнее время она старалась его задабривать, сглаживать неожиданные перепады его настроения, сохранять мир в семье – но не сегодня. Она не хотела отдавать мужу эту последнюю частичку себя; у нее должно остаться хоть что-то свое. Ее прошлая жизнь – люди, по которым она так скучала, принадлежат только ей. Это личное. Очень личное. Слишком болезненное.