В Памье люди Раймунда-Рожера, графа Фуа, разрубили на куски одного каноника аббатства Сент-Антонен и выкололи глаза другому брату из той же обители. Вскоре приехал граф со своими рыцарями, шутами и придворными, запер аббата и его монахов в церкви, продержал там три дня без еды, а потом почти нагими изгнал из их собственного города. Этот «прежестокий пес», как его называет Петр из Во-де-Сернея, захватил церковь Уржеля и оставил от нее одни стены. Из рук и ног распятий его солдаты делали песты, чтобы толочь приправы на кухне. Их кони ели овес на алтарях, а сами они, напялив на статуи Христа шлемы и щиты, упражнялись, протыкая их копьями, как манекены при игре в квинтину[9].
Забавы рутьеров![10] Использование этих бандитских орд делало войну, жертвой которой была Церковь, еще более жестокой. Их можно было сколько угодно отлучать: в том, чтобы осквернять святые места и придавать своим грабежам привкус святотатства, они находили особый шик. Несмотря на все запреты и угрозы Церкви, графы Тулузы, Фуа, Комменжа, виконты Безье, сеньоры Беарна не могли обойтись без их услуг. Вассальные связи в их среде то ли были столь слабы, то ли с ними так мало считались, что военные обязательства, регулярно налагаемые на вассалов при пожаловании фьефов, давали гораздо меньше воинских сил, чем требовалось для нападения или защиты. Рутьеры были неизбежным злом. Церковь не понимала этого, видя в этих нанимаемых знатью грабителях всего лишь еретиков, которым платят за ее разорение, — в чем она заблуждалась. В некоторых местностях Франции рыскавшие там рутьеры, откровенные безбожники, сами нападали прежде всего на церкви и монастыри, привлекаемые хранящимися там сокровищами.
Знать с ее грубыми вожделениями была не единственным врагом клириков. Как, не экспроприируя сеньорий, которые держали города, епископства, капитулы и аббатства, могли бы богатеть и обретать независимость бюргеры? Конфликты их юрисдикции и интересов с церковными тоже выливались в жестокие кризисы. В 1167 г. жители Безье, убив своего виконта, набросились на епископа и выбили ему зубы. В 1194 г. бюргеры Манда выставили своего епископа за ворота. В 1195 г. горожане Капестанга были отлучены за то, что бросили в тюрьму и обобрали епископа Лодевского. А через три года горожане Лодева разграбили епископский дворец и вынудили того же епископа, приставив нож к горлу, даровать им вольности.
Повсюду, где сеньоры и бюргеры воевали с духовенством, они с восторгом привечали людей, во имя новой религии или некоего идеала высшей нравственности боровшихся с католицизмом и старавшихся вытеснить его. Проповедник катаров или вальденсов становился для них неожиданным помощником. Вскоре, благодаря смешению тяги к неизвестному и дилетантизма, в феодальной среде и в городах стало модным афишировать презрение к старому культу и приветствовать новый.