На станции Грязи вижу на платформе гуляющего Никифора Николаевича[1]в смешной военной форме. Он зашел ко мне. Оказалось, что он тоже не видел меня раньше и не знал, что мы в одном с ним поезде. Значит, наше прощанье им не подмечено и не послужит предметом для шуток!
Хотели мы с ним в Воронеже действовать сообща, но в ужасной давке на станции я его не мог разыскать. Пообедал без него и решил затем для начала обратиться к коменданту станции. Должно быть, со стороны смешно было видеть, как я держался перед военным начальством. Как бы то ни было, он мне указал, что мне следует обратиться к воинскому начальнику за дальнейшими указаниями, его-де хата с краю.
Отдал вещи на хранение и поехал на извозчике к воинскому начальнику. Трясся по отчаянной мостовой на отчаянной пролетке. Погода хорошая. Правая рука работает беспрестанно – отдаю честь и отвечаю на приветствия. Понемногу привыкаю, только с генералами не знаю, как держаться. Приехал к воинскому. Много солдат, все козыряют, я милостиво отвечаю. Насилу разобрал, кто из числа военных, находящихся в кабинете, начальник, и кто писарь. Оказался добродушный старичок полковник, покровительственно объяснивший мне, что следует через весь город по Дворянской улице, через мост в Троицкой слободе отыскать дом Гаусмана и там узнать дальнейшее.
Опять трясусь на извозчике, козыряю направо и налево, понимаю весьма мало, что со мной дальше будет. Подъезжаю, наконец, к дому Гаусмана, Всюду солдатики, под козырек докладывают, что тут-де будет госпиталь, но что его нет, а старший врач находится в белом доме еще немного дальше. Еду дальше. В белом доме оказываются в большом количестве такие же умники, как и я, что меня искренне утешает. Встречаю однокурсника, прибывшего два дня назад, другого госпиталя. Он начинает мне всё объяснять, диктует мне рапорт, который я тут же передаю в контору. Говорит, что, может быть, старшего врача [госпиталя] № 253 еще и нет, а если так, то мне самому придется оборудовать госпиталь и заботиться о людях, лошадях, сестрах и т. д., и т. д. Одним словом, напугал как следует.
Показал мне список домов, в которых следует расквартировать весь состав госпиталя. Говорит о каком-то сене, которое, быть может, мне придется достать сегодня же, о 4-х томах каких-то уставов, в которых всё объяснено, и в которых мало что можно понять; о 16.000 рублях, которые мне выдадут, если никто еще не приехал, а я первый! Когда я ему говорю, что ведь я не имею ни малейшего представления обо всем этом, то отвечает, что сам три дня назад ничего не понимал, а сейчас производит всю эту работу. Зато он будет назначен старшим ординатором, а это означает двойной против младшего ординатора оклад.