— Интересно! Удивительно! — приговаривал гость, наблюдая танец. «Из таких парней получились бы отменные воины, — думал он. — В наше бы войско их! Хоть на Казань идти, хоть от крымцев отбиваться…»
* * *
Племя Канлы тронулось в путь. Миновав несколько петляющих по привольной степи речек, огляделись в пойме Каралыка. Местность не понравилась. Завернули к берегам Камалыка — тоже не то. Наконец облюбовали берега Улустана[16].
Гости следовали за канлинцами, коротая время в неторопливых беседах. Исмагил то и дело хвастался тем, что владения Ногайской орды неоглядны, что ей подвластны десятки башкирских племен, а также племена мангытов, киргизов, казахов. Тургенев рассказывал о Руси, о том, что стоит на русской земле множество городов и окруженных каменными стенами крепостей, что особой красотой отличается московская крепость, называемая Кремлем, — в этой крепости живет царь. Как бы вскользь посол упоминал о растущем могуществе царского войска, о пушках и пищалях, грохочущих, как гром небесный, и поражающих с гораздо большего расстояния, чем луки.
Когда зашла речь о царе, Тургенев — опять же вроде бы вскользь — заметил:
— Щедр государь мой Иван Васильевич. За верную службу награждает превелико. А уж коли служит ему кто из противостоящего стана, того особливо жалует, ничего не жалеет.
— Это как же? — невольно заинтересовался мурза. — Разве так может быть? Из противостоящего стана лишь в плен можно угодить.
— А бывает — и по своей воле на нашу сторону переходят. Возьмем Шагали-хана. Ему отдан городок Касимов.
— Так это когда еще случилось! Еще при отце царя Ивана!
— Это, конечно, верно. Однако государь мой великодушней своего отца. И щедрей. Вот не так давно перебрался к нам Аккубак. Он из рода астраханских ханов. Ему отдан город Юрьев. Предстанешь перед государем, к примеру, ты — он и тебя встретит радушно… И пошлет правителем в один из самых больших городов…
Ничего Исмагил не проронил в ответ. Он думал о другом — о том, как стать повелителем неоглядных ногайских земель. Будто угадав его мысли, Тургенев сказал негромко:
— Коль приблизишься к царю, скорей исполнишь свои желания…
Посол вернулся к этому разговору вечером на берегу Улустана. Племя готовилось к предстоящей ночи. В наскоро огороженных загонах мычали коровы, блеяли овцы. Подростки верхом на неоседланных конях носились по степи, перекликаясь меж собой. Вспыхнули костры, загорелся огонь во временных лачугах, наскоро собранных на случай дождя. Обычный для стоянки кочевников вид…
Царский посол и сопровождающий его мурза беседовали, сидя у костра, зажженного перед гостевой юртой.