— А ты давал кому-нибудь прочитать? Знаешь, что тут сказано?
— Нет, не давал. Опасно ведь, абзый. Заметит недобрый человек, донесет — недолго и в зиндан угодить, да еще с исполосованной спиной.
— То-то и оно! Ладно еще, коль в зиндан посадят, а то ведь и повесить могут. Слово «урус» тут прямо-таки в дрожь вгоняет…
Газизулла опять помолчал.
— Как же с этой бумагой быть? — подумал он вслух. — Порвать, сжечь? Жалко! Может, в ней что-нибудь нужное нам сказано. Узнать надо!
Поскольку даже и в самой Казани умеющие читать были редки, братья надумали последить за посетителями бани. Коли у человека на голове чалма или феска, значит, разбирается в письме. Можно кого-нибудь из таких людей остановить в укромном месте и заставить прочитать, что царь Иван пишет.
Но как назло, посетителей в этот день оказалось мало. Лишь к вечеру появился человек в феске. Когда он помылся и пошел в город, Газизулла последовал за ним, затем догнал и затащил в тихий переулок.
Человек в феске оказался не то глуповатым шакирдом, не то начинающим хальфой[22]. Услышав, что речь идет о письме, он попробовал поторговаться:
— Известно всякому: письма бесплатно не пишутся.
— Не написать надо, а прочитать, — пояснил Газизулла.
— И бесплатно не читаются, ибо драгоценно слово начертанное…
Однако, увидев вынутый Газизуллой из-за пазухи сверточек, человек в феске сам выразил нетерпеливое желание поскорее прочитать чужое письмо.
— Ну, давай, давай, коли так, — заторопил он и выхватил листок. — Посмотрим, что тут. Бисмиллахирахман иррахим!..
Человек в феске старательно, будто ученик, показывающий учителю, сколь он усерден, прочитал нараспев на языке тюрки:
«Почтенные мусульмане, грамота сия великим падишахом Русии, Иваном-царем Васильевичем того ради учинена, чтоб шли вы без стеснения и опаски под мое крыло. Я веру вашу и обычаи ничем не притесню, а жить вам по-своему и молитвы творить по-своему. И землями вашими и водами владеть вам по вашему же разумению. И ясаку на вас положу поменее. И скоту вашему, и скарбу вашему убытку не быть. Идите все по своей воле под мое крыло, и будет вам воля. Сие великий падишах Русии, царь Иван Четвертый Васильевич собственной рукой затвердил».
Прочитал человек в феске письмо и тут же каким-то неестественным голосом выкрикнул:
— Аллах велик и всемогущ! Газават! Газават!
Газизулла сердито выдернул письмо из его руки.
— Не ори, дурак! Людей же перепугаешь. Народ еще сбежится.
Человек в феске не внял его словам, продолжал:
— Аллах велик, да поможет он нам! Газават! Газават!
Газизулла взял шакирда ли, хальфу ли за горло, чуть-чуть придушил. Тот затрясся, задергался.