Иватарн посмотрел на мирно спящего Кота, поправил на нём одеяло, обнял. “Высший вампир” улыбнулся, что бывает почти исключительно только во сне — большую часть бодрствования Кот хмурился или каменел лицом. Иватарн умилился, но тотчас осёкся и воровато глянул на помалкивающего Михея. Вдруг уснул и не заметил приступа нежности? Но нет, мальчишка сидел на кровати в обнимку с подушкой, бодрый и внимательный, и посвёркивал хитрыми изумрудными глазами. Хорошо хоть ему хватило ума не комментировать…
Иватарн вздохнул и продолжил:
— Герти живут кланами и вечно воюют с людьми. Один такой клан во главе… не помню, как звали их главного. Пусть будет патетично — Хозяин, как в пророчестве. Так вот, Хозяин объединил несколько кланов в один, убрав разными способами своих соперников, и объявил открытую охоту на людей, с которыми у герти на тот момент был хоть и шаткий, но мир. Разразилась жестокая война, Земля была поставлена на грань уничтожения. И вмешались кураторы. Хозяина убили, его гнездо разорили до основания. Ньярхайд, так звали тогда Кота, был правой рукой Хозяина, руководил всеми его операциями. Он по какой-то сложной схеме получил всю накопленную Хозяином силу. И мог бы вполне стать этаким вампирьим божком, но ему не позволили. Убивать Ньярхайда было крайне опасно, ведь сила могла передаться дальше какому-нибудь другому герти. И его посадили на цепь. На долгие десять лет. Десять лет его анализировали на предмет годности для кураторства.
Иватарн выразительно посмотрел на Михея, но тот намёк проигнорировал. Михей изо всех сил изображал благодарного слушателя: не перебивал, кивал и удивлённо вскидывал брови, покусывал губы и нервно теребил подушку. Иватарн снова вздохнул.
— Потом к Ньярхайду послали меня. Он был моим первым заданием, если можно так выразиться. От меня требовалось принять окончательное решение: запечатать силу Хозяина вместе с ним на веки вечные или же сделать Ньярхайда своим напарником и справиться с ним. Я выбрал второе. У нас не сразу всё получилось, конечно. Кот меня основательно помучил. И погрыз, — куратор усмехнулся. — Но мы сработались, как видишь.
— Он ведь намного старше тебя, да? — тихонько спросил Михей.
— Да не намного так-то, — Иватарн повёл плечом. — Несколько сотен лет, подумаешь. Я тоже совсем не юнец, знаешь ли.
— А Котом? Почему его зовут Котом?
— Это я дал ему такое прозвище. За его привычку шипеть и фыркать, царапаться. За зелёные глаза. За своеволие и дикость. Ему очень подходит. Своё имя он не любит — оно напоминает ему о… о нехорошем.