— Нахожу. Но все равно гадко.
— Если гадко, — жестко произнес капитан, — попроси Игната, он ради тебя их мигом помирит.
Вероника вскинула голову и прищурилась на полицейского. Ей только послышалась ревность в его голосе?
Забавно. Недавно сам просил хоть раз назвать Котова по имени.
Ника расправила плечи. Вытянула ноги и кивнула:
— Попрошу, наверное. Игната.
— Угу. А потом мы все вместе, дружно откроем агентство «Ремонтируем и соединяем разбитые сердца».
Точно, ревнует!
— И тетю Клару возьмем, — фыркнула Ника. — Уборщицей-посудомойкой. Она, кстати, на завтра и послезавтра отгулы взяла. Я только что об этом случайно услышала.
— О как… — Максим съехал на обочину и остановил машину. — Надо Котову об этом сообщить.
— Котову, а не Красильникову? — язвительно воткнула Вероника.
Максим, положив левую руку на руль, всем корпусом развернулся к девушке.
— Ну что ты все ерничаешь, а? Ты помогаешь делать хорошее дело, отлично справляешься…
— Тебе честно ответить? — перебила Вероника.
— Конечно.
— Меня коробит, Макс. Мы раз за разом вмешиваемся в чужую жизнь, одних соединяем, других ссорим…
— А обещала честно, — печально усмехнулся капитан.
Вероника недоуменно вытянула лицо.
— А в чем я обманула?
— В чем? Тебе, Вероника, тоже нравится копаться в чужих историях. Согласись. Разве не поэтому ты гадаешь? Люди приходят к тебе с проблемами, как к участковому, — добавил в разговор шутливости.
— Ничего общего, Максим! К вам, к полицейским, приходят только с бедами! А ко мне идут влюбленные, любопытные… разные! Вот в твой участок хоть раз приходил счастливый человек?! — разгорячилась Вероника. Капитан слишком верно угадал некоторые ее мысли, и спорила она, пожалуй, сама с собой.
— Не приходил. Тут ты права. И это очень тяжело.
Ковалев распахнул дверцу автомобиля, спрыгнул на землю и, отвернувшись от джипа, начал разговаривать по телефону. Дважды. Но непонятно, кому он первому доложил об отгулах тети Клары, Красильникову или Котову.
А Вероника, таращась в спину обиженного друга, стыдливо съежилась: «Я дура. Истеричка. А он прав во всем».
Когда Ковалев вернулся в машину, Вероника виновато улыбнулась:
— Прости меня, пожалуйста, — и протянула к нему ладонь с оттопыренным и скрюченным мизинцем. — Мир?
Максим, как в детстве, подцепил ее мизинец своим, тряхнул.
— Мирись, мирись и больше не дерись… Поехали?
— Куда?
— Есть предложение наведаться в один ресторанчик, через пару часов там можно будет и потанцевать…
— Отлично! Едем.
Наутро, уже на работе, затанцевавшаяся до поздней ночи Вероника вспомнила, что перед сном забыла поставить на зарядку телефон.