Какое же облегчение высказать эту мысль вслух! «Не хотел пугать тебя, Сэл, но и я о том же думаю». Теперь она повернулась к нему и, щурясь из-за поднимавшегося от огня дыма, улыбнулась: «Да вовсе ты меня не пугаешь! Ты что, полагаешь, я могу так разволноваться, что хлопнусь в обморок, как какая-нибудь леди?»
Несколько дней спустя от лагеря донеслись звуки какой-то возни, собачий лай, громкие голоса. Сэл сидела на бревне, установив между ногами мельничку для зерна. «Миссис Херринг говорит, что хоть они и уходят, но ненадолго, – сказала она. – Им здесь, у реки, тоже нравится, как и нам».
Торнхилл с удивлением глянул на нее: «А ты ее спрашивала? Спрашивала у нее про них?»
У миссис Херринг была своя манера смотреть на Торнхилла, казалось, она могла читать все его тайные мысли, и он чувствовал себя в ее присутствии весьма неловко. Он мог скрывать какие-то свои соображения от Сэл, но вряд ли у кого получалось утаить что-то от миссис Херринг. Он так и представлял, каким ироничным взглядом она смотрела бы на него, если бы он только попытался заговорить с ней о черных.
Сэл сосредоточилась на мельничке: когда она поворачивала ручку, мельничка то и дело норовила выскользнуть и содержимое – зерна кукурузы – летело на землю. «Ну что ж за косорукая!» – выбранила она себя сквозь сжатые от усилия зубы. Он взял у нее хитроумную штуку – совершенно дурацкую, он собирался, как только появятся какие-то свободные деньги, купить для нее новую, – и смолол все что надо было, пересыпав крупу в подставленную ею миску.
Она стояла с миской в руках и смотрела на него. «Приходить и уходить – одно дело, – сказала она. – Но прийти и не уходить – совсем другое». Он видел, что она не собиралась так уж подробно обсуждать, что из всего этого может получиться. Но он понимал: это был не страх, и даже не беспокойство. Это была тень от поднимавшегося в небо чужого дыма, который бросал тень на их существование.
«Миссис Херринг не такая, как мы, – сказал он. – Она одна на белом свете. У нее другого выбора нет».
Сэл перебирала крупу в миске. Он заметил несколько белых частичек среди желтой кукурузной крупы – перемолотые вместе с зернами долгоносики. «А у нас? – спросила она. – У нас разве есть другой выбор?» Сначала он подумал, что она поддразнивает его, но потом понял, что спрашивает всерьез. «Послушай, Уилл, поговори об этом с Томом Блэквудом. Посмотрим, что он скажет».
Поэтому на следующее утро, еще до рассвета, он направил лодку-плоскодонку к устью Первого Рукава и отдался на волю приливу. За лодкой по гладкой поверхности воды тянулся шлейф пены. Все, что требовалось от Торнхилла, – сидеть на корме и рулить веслом.