Блэквуд уже поджидал его, его крупная фигура занимала собой весь дверной проем. «Вот ты сюда и добрался, Уилл Торнхилл, – сказал он. – А ты знаешь, что любопытным порой носы отрубают?»
Это вряд ли походило на приветствие.
«Мы тут не жалуем пришлых», – добавил он, наблюдая, как Торнхилл пытается понять, кто это «мы».
«Черные разбили лагерь рядом со мной, – начал Торнхилл. – Свалились как гром средь ясного неба». Он и сам слышал, как неуверенно звучит его голос. Лицо Блэквуда оставалось таким же мрачно-неподвижным. Он умолк и посмотрел в сторону лагуны. Над деревьями поднимался дымок – наверное, там была винокурня Блэквуда.
«Просто заявились, будто кто им разрешил», – снова попытался Торнхилл. Он пробовал объяснить, что в присутствии черных ему вроде как воздуха не хватает. Что они относятся к этому месту как к своему собственному. Он чувствовал себя дураком, не зная, как рассказать, объяснить этому человеку, что значат для него его собственные сто акров.
Он не мог подобрать слов. Все было настолько интимным, говорить об этом было все равно как говорить о части тела, которую стыдно выставлять напоказ.
«То есть пришли черные, и ты испугался, да?» – наконец осведомился Блэквуд. Торнхилл услышал в его голосе удивление. Блэквуд подумал и произнес отрывисто: «Тогда нам с тобой лучше сейчас выпить чаю».
Они взяли по кружке и уселись на скамейку возле дома. Место себе Блэквуд выбрал отличное – под деревьями мягкая травка, поблескивающая на солнце лагуна, птицы, распевающие на деревьях возле посадки кукурузы. И устроился удобно. У него была приземистая каменная печь, в которой доходил накрытый мешковиной хлеб. Под тенистым деревом стояла скамейка с тазиком для умывания, с колышка свисало правило для бритвы, в щель в коре был воткнут осколок зеркала.
Дым над лагуной то становился гуще, то таял, развеянный ветром. Торнхиллу показалось, что за пением птиц и шумом ветра в листве он различал и другие звуки. Голоса, что ли, или собачий лай? Но как только звук становился более явственным, снова принималась заливаться птица.
Блэквуд заговорил, но, казалось, совсем не о том, о чем спрашивал Торнхилл: «Как-то раз возвращался из Сиднея… Ни ветерка, и прилив вот-вот закончится. Там есть Песчаный остров, а на нем пляж, – начал так, будто ему предстоял долгий рассказ, однако конец истории наступил быстро: – Там меня и ждали черные».
Торнхилл попытался представить себе, как это выглядело: Томас Блэквуд стоит на берегу Песчаного острова, к нему выходят черные. «И что ты?» – начал было Торнхилл и умолк, он давно знал, что торопить Блэквуда не стоит – этот тип мог быть очень даже упрямым.