«Я за час упакуюсь, – сказала Сэл. – К обеду мы уже будем далеко». Она протянула руку к Джонни, собираясь уходить, и то, как она сжала губы – давая понять, что решение ее окончательное, – вызвало в Торнхилле волну гнева. «Они же и пальцем о палец не ударили! – захлебнулся он собственным негодованием. – У них нет никаких прав на это место! Не больше, чем у воробья!» Он услышал в своих словах отзвуки речей Барыги, словно сам Барыга сидел здесь и ухмылялся.
«Может, оно и так, Уилл, – спокойно сказала она. – Но я считаю, что лучше уж жить в вонючем доме Батлера, чем до конца дней своих поджидать, когда тебе воткнут копье в задницу». Маленький Джонни ковырял в носу, другой рукой расчесывал комариный укус. Братец, Дик и Уилли стояли рядом, их босые ноги были все в пыли. Никто из детей на отца не смотрел.
Он схватил Сэл за руку, за ту руку, которую она все еще протягивала к Джонни. «Никуда мы не поедем! – прокричал он. – Либо они, либо мы, и, богом клянусь, Сэл, они верх не возьмут!» Он увидел, как она дернулась, когда он ее схватил, но не посмотрела на него. Он взял ее за плечи, с болью ощутив, какие они худенькие. Она стояла, хрупкая, как стеклянный шарик, и при этом твердая, как кремень. «Эти чертовы черные не встанут у меня на пути! – крикнул он и развернул ее лицом к себе. – И ты тоже, Сэл!»
«Мы здесь не останемся, и точка!» – выкрикнула она в ответ. Она была в бешенстве. Он стоял вплотную, нависая над ней, и она вынуждена была задрать голову. «Черт тебя побери! – крикнул он. – Никуда мы не поедем!» Его рука, независимо от него самого, поднялась, ладонь раскрылась, чтобы ее ударить.
Она смотрела на него, на его поднятую руку, с чем-то вроде изумления. Он видел, что она его не узнает. Ее схватил и кричит на нее какой-то злобный, жестокий человек, незнакомец, в котором бьется сердце ее мужа.
Но никакому чужаку не запугать ее! «Давай ударь меня, Уилл! Но это ничего не изменит!»
Он видел устремленный на него дерзкий взгляд, и ему казалось, что все это происходит в какой-то другой жизни. Как будто он подсматривает эту сцену. А потом это ощущение прошло. Это был он сам, с поднятой на нее рукой.
Он опустил руку. Ярость прошла так же быстро, как и вспыхнула. Что ж за проклятье его настигло, если он взъярился на Сэл? Ему отчаянно захотелось вернуться во времени назад, с самого начала сделать все иначе. Но было слишком поздно, все зашло слишком далеко. Его жизнь – лодка без весел, захваченная могучим течением. Он привез их сюда, в это место, и это место само загнало их в угол, откуда невозможно выбраться.