— Не знаю. — Грачик едва заметно пожал плечами. — Может, полчаса, может, час. Не скажу точно.
— Вы, как проснулись, на часы смотрели?
— Что на них смотреть? Семь ровно было. У меня на это время всегда будильник выставлен, если только на охоту идти не надо.
— А Наталья Сергеевна, она в какое время встает? — Илья бросил короткий взгляд на циферблат часов, показывающих половину восьмого.
— На час раньше. В шесть, — Грачик провел рукой по волосам жены, — получается за этот час все и вышло. Я ведь, как встал, умылся, так сразу сюда пришел. — Он шумно задышал, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы.
— А что тут у нас? — Голос Изотова казался неестественно бодрым. — Еще одним меньше? Эдак на острове скоро никого не останется[7].
— Удивительно, что ты выжил, — с оттенком грусти пробормотал Лунин, вставая с колен. — Согласись, наводит на некоторые размышления.
— А ты не размышляй сильно, не к лицу тебе это, — ухмыльнулся полковник. — И потом, вспомни, я тебя из списка подозреваемых сразу вычеркнул.
— А я тебя нет.
Изотов вздрогнул и, невольно отступив на полшага, уставился на Лунина.
— Это ты сейчас вообще что имеешь в виду? Мне это как понимать, как корявую шутку или просто как обострение глупости?
— Как хочешь, — равнодушно отозвался Илья. — Я вот тоже не все понимаю, и ничего, терплю.
— И что именно ты не понимаешь? — придя в себя, озлобленно зашипел Изотов. — Скажи, я тебе живо все растолкую.
— Чего я не понимаю? — Взглянув на все еще сидящего на полу Грачика, Илья подумал, что неправильно вести разговор в присутствии третьих лиц, пусть даже одно из этих лиц никому другому ничего рассказать уже не сможет. — Я не понимаю, зачем ты здесь. Не именно сейчас, а вообще. Зачем ты прилетел? Если уж изначально мне было поручено разбираться с делом Зарецкого, то, чтобы изъять носители информации, не нужно посылать отдельного следователя. Тогда возникает вопрос: какое поручение тебе дали на самом деле? Сделать так, чтобы информация обо всем произошедшем не просочилась наружу? И каким путем ты этого собирался добиться? Уничтожить основного носителя?
— Лунин, — в горле полковника что-то булькнуло, а лысый череп начал стремительно покрываться капельками пота, — ты что несешь? Ты что, на самом деле думаешь, что это я? Что я мог кого-то.
— Нет, — Илья успокаивающе покачал головой, — тебе бы этого Хованский не поручил. Он тебя слишком хорошо знает и понимает, что ты бы не справился.
— Ах вот как. — В голосе полковника одновременно звучали обида и облегчение. — А то, что Хованский мог в принципе отдать такой приказ, ты, значит, допускаешь?