– Возможно, – неуверенно произнесла я. – Но мы их почти не знаем. Не стоит слишком на них надеяться.
Глаза у Сейди потемнели от тревоги.
– Тогда… что же мы будем делать?
– Не знаю, – повторила я. Все вокруг словно потускнело от безнадежности. Я до крови прикусила губу, заставляя себя сосредоточиться на боли. При сестрах я обязана была держать себя в руках. Оставаться сильной. – Не знаю.
* * *
Этой ночью я лежала в постели и не могла уснуть. Сестры уже спали и, надеюсь, видели добрые сны, не замечая моего ужасного состояния. Я сдерживала приступы паники весь вечер, пока мы ужинали и убирали посуду. Перед сном мы даже почитали любимую притчу Мерри об Ионе и ките, но стоило закрыть глаза, и нахлынувшая тревога потащила меня вниз, на дно своей темной бездны.
Мне нужно было вырваться отсюда. Слишком жарко. Слишком душно. Мне казалось, что дом вот-вот рухнет под тяжестью моих страданий и погребет меня под обломками, из-под которых я уже не выберусь.
Я кинулась к двери и выбежала в ночь, хватаясь за грудь и жадно глотая ртом воздух. Грудная клетка будто сжалась, стискивая легкие, и я в ужасе почувствовала, что вот-вот сломаюсь. Я старалась дышать поглубже, но воздуха все равно не хватало. Перед глазами закружились черные звездочки, и какая-то крошечная часть разума, которая еще продолжала работать, подсказала мне, что я рискую потерять сознание.
Холодный ночной воздух устроил мне встряску, но даже этого было недостаточно, чтобы остановить такую истерику. Я не могла усидеть на месте. Ноги требовали движения и понесли меня в обгоревшее поле, где я принялась расхаживать взад-вперед как безумная.
Мы с Сейди перебрали все ценные вещи, какие могли продать или обменять, а Мерри тем временем пошла по домам, умоляя поделиться сахаром. Домой она вернулась с опущенным взглядом и несчастным выражением на лице. В Эмити-Фолз невозможно было найти сахара – ни за какую цену.
Я опустилась на землю, пачкая рубашку остатками золы, смешанными с инеем. Оставалось лишь надеяться на обоз. Я попыталась убедить себя, что кто-нибудь непременно вспомнит про сахар, но тревожные мысли не давали мне покоя. У меня не было никаких гарантий. Я не могла просто решить, что все так и будет, и расслабиться. Мне нужен был запасной план. Должен же быть какой-то выход. Вот бы приступы паники отступили, чтобы я смогла как следует подумать!
Я попыталась представить самый худший исход: если три улья умрут от голода, у нас останется всего два. Дохода с двух ульев будет недостаточно, тем более теперь, когда все наши сбережения пришлось отвезти в больницу в другом городе. Пчел должно быть больше.