– Тогда аккуратнее подбирай слова. Никогда не знаешь, кто тебя слушает.
Он понизил голос и театральным жестом указал на шелестящие сосны. Хотя я понимала, что Уитакер просто паясничает, кровь застыла у меня в жилах при мысли о том, кто может прятаться там, наблюдая за нами. Существа с длинными пальцами, одетые в белое. После всего, что произошло утром, я успела забыть, что видела его. Ее. Кто бы это ни был.
– Так сколько, говоришь, тебе нужно? – спросил Уитакер. – Тридцать фунтов?
– У тебя есть сахар? – В моей груди затеплился огонек надежды, второй раз за день прогоняя мысли о загадочной женщине. – В таких количествах?
Он не ответил, откинувшись назад и наблюдая за мной.
– Уитакер, это правда? – не унималась я.
Огонек быстро превратился в пламя, охватывающее меня с безудержной быстротой. Сахар мог решить все мои проблемы. Сахар мог спасти пчел.
– У нас в лагере есть сахар, – улыбнулся Уитакер. – Зимние запасы. Так сразу не скажу, сколько его там, но… Уверен, Берниш не откажется одолжить немного своего, а это уже лучше, чем ничего, верно?
– Лучше, чем ничего? Уитакер, это нас спасет! Ты просто не представляешь, как… Это просто… Спасибо! – Связные мысли покинули меня, и я бросилась ему на шею, заключив его в объятия.
Уитакер помедлил, но потом притянул меня к себе, запутавшись пальцами в моей косе. Я почувствовала легкое прикосновение к своей макушке, как будто он быстро поцеловал меня, но это произошло так быстро, что я не могла сказать наверняка.
– Но я не могу просто взять у тебя сахар. Я должна тебе заплатить. И Бернишу тоже, – добавила я, вспомнив человека в цилиндре.
Уитакер покачал головой:
– Он передо мной в долгу.
– Значит, тебе, – настаивала я.
– У тебя нет денег, – с очаровательной улыбкой напомнил он.
– Тогда обмен.
Уитакер отстранился, и расстояние между нами вдруг показалось мне слишком большим и холодным.
– Я ничего не хочу и ни в чем не нуждаюсь, – мягко возразил он. – Просто возьми сахар, Эллери.
– Но это неправильно. Я не могу просто…
– Возьми, – повторил Уитакер. – Зачем мне столько сахара?
– Ты же его купил, – сказала я. – Это твои зимние запасы, ты же сам сказал.
Он только отмахнулся от моих возражений:
– Он входил в пайки, которые мы закупили на последнем торговом посту. Мы и половину этого не израсходуем. Придется тащить на себе обратно, когда снимемся с лагеря. Честное слово, ты мне даже окажешь услугу.
У меня внутри что-то сжалось при мысли о том, что весной он уйдет. Я с самого начала это понимала. Так поступали все трапперы, когда меха были готовы к продаже. Но я думала – нет, надеялась, – что Уитакер поступит иначе. Надеялась, что у него будет причина остаться. Он сжал губы, разглядывая меня, и на одно страшное мгновение я заволновалась, что ему каким-то образом удалось прочесть мои мысли.