Подошел высокий парень в светлых — японских, дед Митроха такие уже видывал — болотных сапогах, в дерюжных штанах на блестящих заклепках и синем свитере с двумя желтыми полосами через грудь; патлатый, черная бородка скобой от уха до уха, на лоб надвинута синяя шапочка с белым помпоном, похожим на заячий хвост, в зубах — сигарета. С плеча парня свисал пустой рюкзак.
— Здоро́во, дед.
— Будь здоров, мил человек.
— Ты, дед, здешний, абориген?
— Кто такой, говоришь?
— Ну… из этой деревни?
— Другой тут, вроде бы, и нету-ка, — с ухмылкой поглядел по сторонам старик. — А вы откудова будете, ежели не секрет?
— Из Читы.
— Вона. Издалека. Добирались-то как?
— Сперва самолетом. Потом на конях. Плот сколотили и — пошел.
— Смелый народ… Реку-то хоть знаете?
— Карта у нас, — уверенно ответил парень. — По ней все видно.
— Все, да не шибко, — предостерег старик. — До Большого порога, Бороной мы его зовем, еще ничего, дойдете, а там…
— Что «там»?
— А то. Сурьезный порог. Его на доброй лодке не каждый пройдет, а на плоту — вовсе рисково. Сколь он плотов за мою память порасхлестал — не пересчитать… Борона так Борона. С ней надо осторожно. На полкилометра зубья раскидала. Гляди да гляди. Чуть где сплоховал — и дело труба. В щепки, в клочья разнесет.
Парень снисходительно усмехнулся:
— Да не пугай, дед. Нам не впервой. Всякие пороги видали.
— Ну-ну, глядите.
— А что — до самого устья Черемной больше ни одной деревни? — спросил парень.
— Раньше были. Да еще какие. Сколь хлеба сеяли, сколь скота держали — у-у!.. Старуха моя была из тех краев. Девкой, невестой вывез я ее оттудова на коне… А теперь там ничего нету. Опять — глушь, как в стародавние времена. Поля, огороды, покосы — все кустами да дурь-травой позарастало. Сохатые теперь там пасутся, козулешки бегают.
— Сохатые, говоришь? — навострил парень ухо. — Проверим… И на карте тоже чисто, нету в низовьях деревень. Карта — новая. Так мы решили тут у вас картошки подкупить. Ребята меня послали. У тебя, дед, найдется лишних ведра два? Не всю же за зиму съели. Продашь?
— Продать не продам, торговать не привыкли, а так — бери сколь унесешь, — посулил старик. — Идем.
Дома, в избе, он поинтересовался:
— Команда-то у вас большая?
— Трое.
— Подходяще. Боле и не надо. — В проеме между печкой и наулочной стеной старик откинул две короткие плахи — крышку подполья. — Лезай. Набирай сам.
Но парень будто позабыл, зачем пришел. Он туда, сюда вертел головой, осматривая кухню. Ввалился в горницу и там тоже оглядел все стены и углы. Спросил:
— У тебя, дед, нету старинных икон? Я куплю.