— А для чего мы считаем? — начинала допытываться Танюха.
— Какая ты непонятливая, — стыдил ее Юрка. — А вдруг придет наша разведка? Ей все и расскажем.
— Разведка?! Тогда надо запоминать… Ох, нету на фрицев бомбы. Налетели бы наши самолеты да ка-ак шарахнули!..
Однажды досидели до сумерек. Юркина мать выходила, искала их — не отозвались, промолчали. Жутковато было в полумраке, под крышей, какие-то шорохи таились по углам, у стрехи… Кто там? Воробьи, мыши или сам домовой?.. Но они терпели. Партизаны ничего не должны бояться. Получил задание — выполняй.
Из-за бугра вынырнули два мотоцикла — больших, с колясками. На спуске поддали газу и покатили вдоль кукурузы к селу. Не сбавляя хода, скользнули в ложбину. Они все ближе… И вдруг перед огородом соседки — тетки Пелагеи — коляска передней машины подскочила, будто на мине. Трах!.. Мотоцикл развернуло поперек дороги, он взревел и завалился набок. Немца, который был за рулем, подмяло, его напарник отлетел под колеса второго мотоцикла.
— Ура-а! — ликуя запищала Танюха и вцепилась в Юркину руку. — Вот здорово! Так им и надо, фашистам. — И потихоньку захлопала в ладоши.
— Цыть! — одернул ее Юрка. — Закудахтала. Вот как придут сюда — тогда похлопаешь.
Немцы кинулись поднимать пострадавших, мотоцикл. И три автоматные очереди прочесали кукурузу.
— Ого! — насторожился Юрка. — Чего это они? С перепугу… или что примерещилось?
— Давай слезем. Пошли в хату, — потянулась Танюха к лестнице.
— Сиди, не ерзай… Пускай уедут.
На выстрелы из хаты вышла мать. Сначала за углом, затем под вишнями, перед чердачным лазом, послышался ее встревоженный голос:
— Ну где он? Куда, чертенок, подевался?.. Юра-а!
Танька только этого и ждала. Тотчас прокуковала в дверцу:
— Тут мы, тетя Люда.
— Опять на чердаке? Сколько можно там торчать? Ну-ка — вниз. Быстро.
— Выслужилась. Кто тебя тянул за язык? — обиделся Юрка на Танюху; но слазить все-таки пришлось.
— Где стреляли? — спросила мать.
— На дороге, — ответил Юрка. — Вон они… Мотоцикл у них перевернулся.
Немцы уже завели оба мотора. Проехали немного и остановились напротив Пелагеиной хаты. Двое пошли во двор.
— А вам все надо видеть, любопытные сороки. Ну-ка, марш в хату, — строго приказала мать.
Но только они подступили к порогу — позади, во дворе тетки Пелагеи, всплеснулись крики, возгласы. Все оборвала автоматная очередь.
— Это кого же они, боже мой?! — обернулась мать.
— Ой! — округлились Танюхины глаза. — А если сюда придут?
И они все трое застыли на месте, ожидая новых выстрелов… Немцы больше не стреляли. Поорали, вернулись к мотоциклам и укатили дальше — за село. И тут запричитала Пелагея. Поняли — беда у нее. Поспешили туда.