В отличие от сугубо гаремных вопросов.
— Зачем я тайфе? — озадаченно спросила я и только потом, когда оба стража мастерской уставились на меня со странной смесью жалости и брезгливого непонимания, как на умалишенную, поняла, как это прозвучало для непосвященных.
О том, что я вовсе не очередная наложница господина, знал разве что Нисаль-ага да гаремные смотрители, которые с пеленок приучены держать язык за зубами. Для стражи, прислуги и вообще любого незнакомого лица, которое я могла увидеть во дворце, мне полагалось играть роль новой любимой игрушки, и я поспешила прикусить язык.
Абдулахад-ага такой милости не оказал.
— Ума не приложу, — с нарочито печальным вздохом признался он. — А вот на женскую половину тебе нужно хотя бы для того, чтобы посетить вместе с новыми девушками уроки правильного поведения.
Кажется, где-то на этом моменте мой дневной запас смирения подошел к концу. Я выгнула бровь и демонстративно обернулась к клетке, где по-прежнему спал под заклинанием несчастный Шади, и Абдулахад-ага поперхнулся очередным нравоучением, хотя я так ничего и не сказала вслух.
Но мы оба знали, что маг может позволить себе куда больше, чем наложница тайфы. Даже если маг един в двух ипостасях.
Тем не менее, дальше этого безмолвного напоминания я не пошла: маг мог позволить себе многое, но уж точно не открытое противостояние тайфе и неповиновение его приказам. Поэтому я сдержанно поклонилась придворному чародею:
— Малих был очень дорог моему покойному отчиму, а потому обучался магии вместе со мной и наверняка сможет ответить на многие вопросы, хоть и не сумеет заменить практический эксперимент. Надеюсь, он будет полезен, Нисаль-ага.
Придворный чародей склонил голову в ответ, пряча едва заметную усмешку. Кажется, мы оба понимали, что хранитель покоев тайфы найдет способ переубедить господина, чтобы заполучить вожделенное «зеркало» в свою мастерскую.
— Уверен в этом и с нетерпением жду встречи, — заверил он.
Я зеркально отразила его потаенную усмешку и покинула мужскую половину в сопровождении крайне недовольного и оттого блаженно молчаливого Абдулахада-аги. Мне предстояли мучительные упражнения в эпистолярном жанре (как бы это еще убедить Малиха не отрывать голову ни самонадеянному чорваджи-баши, ни властному тайфе и ни в коем случае не пытаться посетить меня в гареме, чтобы убедиться в моей сохранности?!) и обещанная учеба наравне с новыми рабынями. Отлынивать я не собиралась: пусть Малиха никто не пустил бы на женскую половину, но мне было гораздо спокойнее знать, что он под присмотром опытного мага зарабатывает себе светлое будущее, а не пытается отыскать пропавшую госпожу; а что до уроков «правильного поведения», то я давно уже убедилась, что лишние знания карман не тянут.